Кольцо демона

Огонь разгорался и гудел. Конрад не сразу решился приблизиться к печи. Дров в ней не было. Огонь горел сам по себе. Даже в чистилище это чудо выглядело жутковато. Пересилив страх, молодой колдун заставил себя подойти и сесть у огня. Ласковое тепло вознаградило его за храбрость. Вместе с холодом уходила и тревога. Дом, сотворённый его волей и воображением, не мог задавить своего хозяина.

Слушая шум непогоды, Конрад вспомнил похожий вечер в своей земной жизни. Тогда он, маленький мальчик, сидел рядом с матерью у очага, так же прислушиваясь к рёву шторма за стенами дома. Отец и старшие братья уже больше года как ушли в плавание. Никаких вестей от них не было. Мать скрывала беспокойство, на людях держалась с достоинством, хотя знала, что за глаза многие называют её вдовой. Младший сын был её единственной радостью, помощником по хозяйству и собеседником ненастными зимними вечерами. Она рассказывала ему морские истории, слышанные когда-то от мужа и его друзей, старые сказки, очень похожие на правду.

Однажды она заговорила о чистилище. Она никогда прежде не посвящала Конрада в свои колдовские тайны, но он догадывался о том, что мать знает нечто, чего не положено знать людям, поэтому не привечает болтливых соседок.

— Прошлой ночью со мной говорил твой отец, — медленно произнесла мать, глядя в огонь. — Ни он, ни твои братья не вернутся.

Конраду внезапно стало холодно. Он молчал, не решаясь спросить, как она могла видеть отца, если тот погиб. Ей явился призрак?

— Они в чистилище, — словно в полусне продолжала мать. — Я видела всех троих. Они стояли на берегу моря. Оно было чужое, серое, берег пустынный. В чистилище не бывает солнца. Там светится небо, земля и вода, и все предметы, но свет у них тусклый, неприятный. Иногда он кажется ярким и тёплым, но это обман. Там нет ничего настоящего, всё лживое, непостоянное. Издали посмотришь на камень — сверкает, как хрусталь, а возьмёшь в руки — расплывается отвратительной грязью.

Конрад слушал, цепенея от ужаса.

— Твой отец сказал, что они утонули, и просил, чтобы мы молились о них, ибо они умерли без покаяния. Но я поняла, глядя на них, что наши молитвы не помогут им. Я увидела стража. Он следил за нами — огромная серая тень, заслоняющая полнеба. Не знаю, откуда взялась у меня смелость — я стала умолять его отпустить их, и он ответил мне. Тяжёлый хриплый голос произнёс: "Я не могу их отпустить, для них отсюда нет выхода, а тебе нельзя здесь находиться. Уходи!" Я почувствовала, что стремительно поднимаюсь вверх, всё исчезло, и я очутилась дома.

— Значит, это был сон?

Мать покачала головой.

— Скорее видение.

— Откуда ты знаешь, что всё это правда? Может быть, отец и братья живы и скоро вернутся.

— Нет. Я давно чувствовала, что они погибли. Есть много способов узнать, жив человек или умер. Я гадала дважды и дважды получила один и тот же ответ. Они погибли несколько месяцев назад. Я ничего не говорила тебе, надеялась, что, возможно, духи лгут мне…

— Ты…гадала? — изумился Конрад. Он был настолько потрясён услышанным, что ему казалось, будто он видит сон. — Я не знал, что ты умеешь…

— Я умею многое, но не обо всём можно рассказывать даже своим детям. Меня учила бабушка, когда я была ещё маленькой девочкой и жила у неё.

— А наш отец знал об этом?

— Нет. Зачем ему было знать? Когда я вышла за него замуж, бабушки уже не было в живых.

Конрад на миг прикрыл глаза, чтобы при свете очага мать не заметила блеснувшие в них слёзы. Ему вспомнились неторопливые шаги отца по деревянной лестнице, его весёлый голос, окликающий жену и сыновей, запах табачного дыма… Лицо отца, его массивная фигура в широкой матросской одежде виделись мальчику смутно, будто в тумане. Слишком редко отец бывал дома и каждый раз, возвращаясь из долгого плавания, казался другим, изменившимся, в его густой бороде прибавлялось седины, только голос оставался прежним — низким, хрипловатым…

— Научи меня гадать, — вдруг сказал Конрад и сам удивился: зачем? Его судьба — море.

Мать посмотрела на него так, словно ждала этой просьбы.

— Да, — согласилась она, — я научу тебя гаданиям и многому другому, что скрывала от твоих братьев и отца и, может быть, ты проживёшь дольше, чем они…

Она учила его тому, что, по её мнению, было особенно необходимо мужчине: молитвам и заговорам, привлекающим удачу, оберегающим в пути и сражениях, отводящим беды, болезни и преждевременную смерть, усмиряющим гнев жестоких начальников. Знание целебных трав не считалось запретным: без него было невозможно выжить, но в травах Конрад разбирался плохо. Заговоры и заклинания нравились ему больше. Произнося их, он чувствовал свою силу и наслаждался ею.