Кольцо Фрейи

Теперь Гунхильде многое стало ясно: и то, почему Харальд так разъярился, увидев, как якобы одна и та же женщина возле Серой Свиньи показывается в облике то старухи, то молодой. Почему он так ненавидит ведьм и так злился, заподозрив ее в склонности к этому. Даже сходство имени ее и его сестры-колдуньи должно было его раздражать. Она лишь надеялась, что больше он ее не винит. И что он, пусть не поверив ей, все же будет осторожнее со своей женой и не поддастся злым чарам, если Хлода вздумает продолжать свои дела.

«Если у Хлоды родится девочка, я сам возьму тебя в жены…» Эти слова вспоминались ей часто, причиняя столько же боли, сколько и радости. Он мог бы стать ее мужем, но Гунхильда знала, что этому не бывать, и эта несбыточная возможность мучила ее сильнее, чем даже его нелюбовь. Если бы она знала, что он не любит ее, то сумела бы взять себя в руки, вырвать любовь из сердца, как рыбак рвет крючок из горла пойманной рыбы, успокоиться и жить счастливо с кем-нибудь другим. Фру Асфрид рассказывала когда-то, что жены страдают по отсутствующим или погибшим мужьям не более трех лет, а потом забывают. Через три года она уже не будет так мучиться, мир не будет казаться таким пустым и застывшим. Три года – это много, но их можно перетерпеть. Но теперь она часто думала, что, наверное, и Харальд страдает в разлуке с нею, и к собственной боли прибавлялись жалость и сочувствие.

Однако, хотя брак с кем-нибудь другим и мог бы исцелить ее от любви к Харальду, от замужества в ближайшее время Гунхильда решительно отказалась. Обрадованный «бегством» Харальда Олав думал, что Сигурд все же увезет ее в Норвегию, но Гунхильда решительно сказала «нет». Боги явно против ее замужества – смерть одного жениха и нападение на посольство другого вполне ясно указывают на их волю! Боги желают, чтобы она, внучка Асфрид, и дальше была хранительницей Кольца Фрейи. С этим Олав спорить не стал, и между ними было условлено, что до следующего лета разговоров о замужестве больше не будет. Ингер без возражений вернула ей священный браслет, и Гунхильда вновь утвердилась в правах Госпожи Кольца.

Лето проходило, торговые гости разъезжались. К осенним пирам закончатся морские путешествия, и до весны никаких новостей больше не придет. Гунхильда уже сейчас томилась от неизвестности: ее мучила тревога за жизнь Харальда, и она с большим вниманием выслушивала рассказы каждого, кто приезжал в Хейдабьор с севера и мог хоть что-то сказать о Кнютлингах.

Приглашение Горма и Тюры, переданное старым знакомым – Фроди Гостеприимным, который перед окончанием летних плаваний собрался на торг Хейдабьора, и обрадовало, и смутило ее. Фроди уверял, что Горм и Тюра очень хотят видеть всю семью Олава без исключения, а значит, и ее. По ней скучают и в Эбергорде, и в округе: люди успели полюбить невесту Кнута, приветливую и веселую, и очень жалеют, что она не станет их королевой.

Но просто так уехать на осенние пиры в чужой край было нельзя: ведь и о своем хозяйстве надо заботиться, и в Хейдабьоре нужно приносить жертвы перед началом зимы. Раньше всем этим заправляла фру Асфрид, а ныне лишь тетка Одиндис могла помочь советом двум молодым хозяйкам. Правда, теперь, при угасании солнца, главные обязанности принадлежали пожилой вдове, а не девушке и молодой жене. Одиндис распоряжалась заготовкой мяса, вместе с Олавом приносила жертвы, а Гунхильда лишь вынесла и положила на жертвенный камень Кольцо Фрейи, чтобы потом забрать назад и бережно отчистить от засохших кровавых брызг. Вик Хейдабьор опустел – торговые гости, летом оставлявшие не менее половины его населения, разъезжались, дома запирались, перед дверями сохли, привлекая тучи сонных мух, остатки жертвенного мяса, выложенного хозяевами перед дальней дорогой к зимнему жилью.

Зато в усадьбах, да и в домах хёвдингов зашумели пиры – праздновалось совершеннолетие сыновей, в связи с чем устраивалось много воинских состязаний. В священных местах, в кругах белый камней, разводились огромные костры, словно люди пытались заменить ими угасающее солнце, осветить мир, обреченный полгода пребывать во мраке. Свет костров бросал кровавые отблески на железо обнаженного оружия – со времен глубокой древности осенью мальчики доказывали свое право называться мужчинами, а те, кто успешно проходил испытания, могли жениться. С тех пор остался обычай именно осенью справлялись свадьбы тех, кто был обручен весной, тем более что был завершен сбор урожая, заготовлено мясо, привезена добыча из летних походов – самое время пировать.

Олав не пропускал почти ни одного пира и охотно принимал приглашения. Гунхильда подносила подарки жениху и невесте, благословляя их Кольцом Фрейи – и при этом сдерживала слезы, стараясь улыбаться и не думать о том, что именно в эти дни она должна была стать женой Кнута! Но погибшего жениха она вспоминала со светлой грустью и нежностью, будто брата. Мысли ее вновь и вновь возвращались к Харальду. Конечно, она увидит его в усадьбе Эбергорд. И какой будет эта встреча? Что принесет – радость или лишнюю боль? Да и жив ли он?