Кольцо и роза, или История принца Обалду и принца Перекориля

— О! А! У! Ах, какая красо-о-у-тка! Ангел! Розанчик! Бутончик! Ну позволь мне быть твоим обал… душечкой!.. Убежим, убежим в пустыню! В жизни я не видел газели, чьи темно-синие очи так радовали бы мой взор. О богиня красоты, не отринь мое чистое сердце! Оно преданней того, что бьется в груди солдата! Будь моей подругой, повелительницей Понтии! Мой король-отец согласится на наш брак. А что до этой рыжеволосой Анжелики, так мне на нее теперь наплевать!

_{Если час лихой придет,}

_{Жарче угля ревность жжет.}

— Отойдите, ваше высочество, и, прошу вас, ложитесь спать! — говорила Бетсинда, не выпуская из рук грелки.

Но Обалду не унимался.

— Нет, никогда! — кричал он. — До той поры, пока не стану мужем прелестной скромницы, что во дворце здесь служит! Глаза твои сражают наповал — понтийский принц к ногам твоим упал.

И он продолжал в том же духе и был так нелеп и смешон, что Бетсинда, большая шутница, не удержалась и ткнула его грелкой, отчего он, разумеется, завопил уже совсем другим голосом: «О-о-о!!!»

Он поднял такой шум, что его услыхал Перекориль и выскочил из соседней комнаты узнать, в чем дело. Едва он увидел, что происходит, как в гневе кинулся на Обалду и с такой силой подбросил его ногой, что тот подлетел к потолку; он проделывал это до тех пор, пока у гостя не растрепались все кудри.

Бедняжка Бетсинда не знала, плакать ей или смеяться. Гостю, наверно, приходилось туго, и все же на него нельзя было смотреть без смеха. Когда Перекориль перестал его подбрасывать и он отошел в угол, потирая бока, что, по-вашему, сделал его противник? Упал на колени перед служанкой, схватил ее за руку и стал просить ее не отвергать его чувств и немедля выйти за него замуж. Представляете, каково было Бетсинде, которая боготворила Перекориля с тех самых пор, как впервые малюткой увидала его в дворцовом саду!

— О божественная Бетсинда! — говорит принц. — Как мог я пятнадцать лет жить с тобой бок о бок и не замечать твоей красоты! Ну какая женщина в Европе, в Азии, в Африке, в Америке и даже в Австралии, если б она была уже открыта, посмеет с тобой сравниться? Анжелика? Фи! Спускунет? Фу! Королева? Ха-ха! Ты моя королева, моя Анжелика, ведь ты и есть настоящий ангел.

— Что вы, принц, я всего лишь бедная служанка, — отвечает девушка, но лицо ее сияет от счастья.

— Разве не ты ходила за мной, когда я был болен и лежал всеми покинутый? — продолжает Перекориль. — Разве не эта нежная ручка оправляла мои подушки, приносила мне жареного цыпленка и желе?

— Что правда, то правда, милый принц, — соглашается Бетсинда. — А еще, ваше высочество, коли уж на то пошло, я пришила вашему высочеству пуговицы на сорочке, — сообщает бесхитростная девушка.

_{Не спастись от Купидона}

_{Даже тем, на ком корона.}

Когда бедный Обалду, до смерти влюбленный в служанку, услышал это признание и увидел, сколь недвусмысленные взгляды бросает она на Перекориля, он зарыдал навзрыд, стал рвать на себе волосы и рвал их до тех пор, пока, точно паклей, не усыпал ими всю комнату.

Бетсинда давно уже бросила грелку на пол, а когда увидела, что между принцами вот-вот вспыхнет новая, еще более ожесточенная ссора, почла за лучшее убежать из комнаты.

— Ну чего ты ревешь, губошлеп несчастный, и дерешь на себе патлы там, в углу! Ты мне еще ответишь за то, что обидел Бетсинду. Да как ты смел стать на колени перед пафлагонской принцессой и целовать ей руку!

— Никакая она не пафлагонская принцесса! — вопит Обалду. — Она будет понтийской принцессой! Ни на ком другом я не женюсь!

— Ты жених моей кузины! — рычит Перекориль.

— Опостылела мне твоя кузина, — заявляет Обалду.

— Ты мне ответишь за эту обиду! — выкрикивает в бешенстве Перекориль.

— Я тебя укокошу!

— Я проткну тебя насквозь!

— Перережу тебе глотку!

— Вышибу тебе мозги!

— Оторву башку!

— Пришлю на заре секундантов!

— Пристрелю тебя пополудни!

— Мы еще встретимся! — кричит Перекориль и трясет кулаком перед носом Обалду; схватив грелку, он облобызал ее, — ведь она побывала в руках Бетсинды, — и кинулся вниз по лестнице. И что же предстало его глазам? На нижней площадке стоял король и говорил Бетсинде разные нежности. Его величество уверял, что услышал шум и почувствовал запах гари и вот вышел посмотреть, что случилось.

— Верно, принцы курят табак, сэр, — говорит Бетсинда.

— О, прелестная служаночка, — заводит король ту же песню, — выкинь из головы всех принцев! Обрати взор свой на почтенного самодержца, который некогда был недурен собою.

— Ах, сэр, что скажет ее величество! — восклицает Бетсинда.

— Ее величество!.. — Король разражается смехом. — Да мы ее вздернем. Или я не властитель Пафлагонии? Разве нет у меня веревок, топоров, палачей и плах? Разве под стенами замка не бежит речка? Пли у нас недостанет мешков, чтобы зашивать в них жен? Скажи мне только: «Я твоя», — в мешок зашью супругу я, — тебя достойна роль сия!