Кольцо и роза, или История принца Обалду и принца Перекориля

Спускунет, которая была свидетельницей королевских злоключений и знала, что принцу грозит беда, поднялась ни свет ни заря и стала думать о спасении своего милого суженого, как эта глупая старуха теперь называла его. Она нашла Перекориля в саду; он бродил по дорожкам, сочиняя стихи в честь Бетсинды (правда, дальше «пень» и «весь день» дело не шло), и совсем позабыл про вчерашнее — знал только, что краше Бетсинды никого нет на свете.

— Ну, милый Перекориль, — говорит Спускунет. — Ну, милая Спусси, говорит принц, только сегодня уже в шутку.

— Я все ломаю себе голову, дорогой, как тебе выпутаться из беды. Придется тебе на время бежать в чужие края.

— Про какую беду, про какое бегство вы толкуете? Никуда я не поеду без своей ненаглядной, ваше сиятельство, — возражает Перекориль.

— Она отправится с тобой, милый принц, — говорит Спускунет еще вкрадчивей. — Но сперва мы должны взять драгоценности наших августейших родителей и нынешних короля с королевой. Вот тебе ключ, дружочек; это все по праву твое, понимаешь, ведь ты законный монарх Пафлагонии, а твоя будущая жена — ее законная владычица.

_{Собралася Спусси замуж,}

_{«Принца, — молвит, — не отдам уж!»}

— Быть ли ей королевой? — сомневается юноша.

— Быть! Забрав драгоценности, иди в спальню Развороля; там у него под кроватью ты найдешь мешки, а в них — деньги: двести семнадцать миллионов девятьсот восемьдесят семь тысяч четыреста тридцать девять фунтов тринадцать шиллингов и шесть с половиной пенсов, и все это — твое, он украл эти деньги у твоего венценосного родителя в час его смерти. И тогда мы сбежим.

— Кто это «мы»? — переспрашивает Перекориль.

— Ты и твоя нареченная — твоя возлюбленная Спусси! — сообщает графиня, бросая на него томный взгляд.

— Как, ты — моя невеста?! — изумляется Перекориль. — Да ведь ты старая карга!

— Ах, негодяй! — визжит графиня. — Ведь ты же дал письменное обязательство жениться на мне!

— Прочь от меня, старая гусыня! Я люблю Бетсинду и никого больше! — И он кинулся от нее со всех ног — такой страх его обуял.

— Ха-ха-ха! — знай заливается графиня. — Обещанного не воротишь, — на то в Пафлагонии и законы! А что до этой супостатки, бесовки, гарпии, ведьмы, гордячки, ехидны, змеи подколодной Бетсинды, так принц-милатешка не скоро ее сыщет. Он все глаза проглядит, прежде чем найдет ее, будь я не я. Ведь ему невдомек, что его Бетсинда…

Так что же Бетсинда?.. А вот послушайте. Бедняжка встала в то зимнее утро в пять часов, чтобы подать чай своей привередливой госпоже, однако та на сей раз встретила ее не улыбкой, а бранью. С полдюжины оплеух отвесила Спускунет служанке, пока одевалась; но бедная малютка так привыкла к подобному обращению, что ничего худого не заподозрила.

— А теперь, когда государыня дважды позвонит в колокольчик, ступай побыстрее к ней! — говорит графиня.

_{Коли женщина озлится,}

_{То лютует, как тигрица.}

И вот, когда в покоях королевы дважды прозвонил колокольчик, Бетсинда явилась к ее величеству и присела перед ней в милом реверансе. Все три ее госпожи были уже здесь: королева, принцесса и графиня Спускунет. Едва они ее увидели, как начали:

— Мерзавка! — кричит королева.

— Змея! — подхватывает принцесса.

— Тварь! — выкрикивает Спускунет.

— С глаз моих долой! — вопит королева.

— Убирайся прочь! — кричит принцесса.

— Вон отсюда! — заключает Спускунет.

Ах, сколько бед обрушилось в то утро на голову Бетсинды, и все из-за прошлой ночи, когда она пришла с этой злосчастной грелкой! Король предложил ей руку и сердце, и, конечно, его августейшая супруга воспылала к пей ревностью; в нее влюбился Обалду, и, конечно, Анжелика пришла в ярость; ее полюбил Перекориль, и Спускунет готова была ее растерзать!

— Отдай чепец, платье, нижнюю юбку, что я тебе подарила! — кричали все три в один голос.

И они стали рвать с бедняжки одежду.

— Как ты посмела заманивать в свои сети короля! принца Обалду! принца Перекориля! — кричали королева, принцесса, графиня.

— Отдайте ей рубище, в котором она пришла к нам, и вытолкайте ее взашей! — кричит королева.

— Нет, не уйдет она в туфлях, которые я великодушно дала ей поносить! вторит принцесса.

Что правда, то правда: туфли ее высочества были непомерно велики Бетсинде.

— Иди, чего стоишь, мерзкая девчонка! — И разъяренная Спускунет схватила кочергу своей государыни и погнала Бетсинду к себе в спальню.

Графиня подошла к стеклянному ларцу, в котором все эти годы хранила ветхую накидку и башмачок Бетсинды и сказала:

— Забирай свое тряпье, прощелыжка! Сними все, что ты получила от честных людей, и вон со двора! — И она сорвала с бедняжки почти всю ее одежду и велела ей убираться. Бетсинда набросила на плечи накидку, на которой еще виднелась полустертая вышивка ПРИН… РОЗАЛ… а дальше была огромная дыра.

Вся ее обувь теперь состояла из одного крохотного детского башмачка; она только и могла, что повесить его на шею; благо уцелел один шнурок.

— Дайте мне, пожалуйста, хоть какие-нибудь туфли, сударыня, ведь на дворе снег! — взмолилась девушка.