Кольцо из склепа

Тем не менее, время от времени я замечал, как Иринка словно отключалась от действительности, погружалась в собственные мысли и в такие мгновенья лицо ее становилось неземным, одухотворенным. Но скоро все возвращалось на круги своя, она словно стряхивала с себя наваждение и снова беззаботно смеялась над очередной шуткой.

Как и положено, была музыка, были танцы. Я пригласил Иру на медляк, и поразился ее легкости и грациозности, которых раньше почему-то не замечал. Возможно, потому, что их раньше не было?..

Когда все подустали, Влад заварил кофе, достал из шкафа бутылочку коньяка.

 Оставив девчонок, мы удалились на балкон выкурить по сигаретке. Но я понял, что не только для этого. Весь вечер Влад мучился, хотел мне что-то сказать, но не осмеливался. Теперь, по-видимому, принял для себя решение.

- Помнишь пещеру, где мы нашли Ирину? - спросил прямо без обиняков, удостоверившись, что дверь плотно закрыта и никто нас не подслушает.

- Конечно, помню. 

- Димка, дружище, ответь мне, только честно, видел ли ты то же, что видел я?

- Если ты о призраке, можешь не сомневаться. С головой у тебя все в порядке. Все мы его видели, и Танька тоже.

- Я не совсем об этом. Ты видел, куда призрак потом делся.

Хоть Влад и решил быть откровенным, он не смог полностью преодолеть сомнения и прямо спросить о том, что его волнует. Или боялся услышать ответ.

- Да, Влад, я видел...

Мы помолчали, отхлебнули коньяк. Уточнять не было необходимости. Влад все понял.

- Знаешь, Ирка с тех пор очень изменилась. Иногда я ловлю себя на мысли, что со мной живет совершенно чужая женщина... Внешне, вроде бы Ирка, а как присмотришься...

- Влад, я тоже не слепой. И тоже много об этом думал. Теперь я почти уверен, что та ведьма вселилась в ее тело...

- Смешно, нелепо, бессмысленно... Но, Димка, я тоже так думаю...

- И что делать? Может, священника пригласить? Есть же и сейчас экзорцисты...

- Нет! - ответ Влада был быстрым, решительным и категоричным. - Ничего не хочу менять, - сказал, словно отрубил. И добавил после паузы: - Знаешь, Димка, мне ведь эта Ира больше нравится, чем та, что была раньше... Пусть будет, как есть.

Что я мог сказать? Естественно, ничего.

Мы, молча докурили, выпили по рюмочке коньяка и снова присоединились к заскучавшей без нас компании.

Таня с непривычки сильно перебрала, и всю дорогу домой рот у нее не закрывался.

- Знаешь, Ирка совсем другая стала...- она смотрела мне в глаза, намекая, что хочет сказать больше, но не может в присутствии таксиста. - У нее совсем поменялись интересы. Представляешь, она начала увлекаться историей... У нее вся комната книжками завалена... Говорит, что в библиотеку записалась. Представляешь, Ирка и библиотека... - Таня громко засмеялась. - А еще у нее колечко с пальца уже снимается. Спрашиваю: к мастеру обращались? Говорит, что - нет. Димка, оно чудненькое, так блестит. И камешек, дорогой, наверное... Вообще-то, свинья она! Колечко вместе нашли, могла бы и поделиться. Ведь так несправедливо... Я хотела одеть его...

- Одеть? - я почувствовал, что голос мне изменяет.

- Да. А она вырвала его из рук, и глаза у нее страшные стали, я думала, она испепелит меня...

Вздох облегчения вырвался из моей груди...

- Димка, - вдруг совсем другим тоном заговорила жена. - Ведь это - не совсем Ирка...

- Я знаю, - ответил. Скрывать что-то уже не имело смысла. - Приедем домой, я тебе все расскажу.

Этого Таня от меня и добивалась. Наигранный хмель, словно маска, слетел с ее лица, она сразу стала серьезной и до самого дома не проронила ни слова.

Глава третья

Узнать историю генерала Воронкова, владельца усадьбы, оказалось несложно. О нем много писали, как в дореволюционных, так и в современных изданиях. Еще бы, заслуженный полководец, один из героев бесславной для царской России войны с Японией. Вот только о дочери его и о трагедии, связанной с ней, я ничего найти не мог. Добросовестно перелопачивал подшивки дореволюционных газет, но без толку.

Может, потому, что толком не знал, где искать? Тем более, совершенно не ориентировался во времени.

Начал с 1907-го года и постепенно добирался до революционного 1917-го. Подшивки в архиве были неполные, многих экземпляров не хватало, но я, с упорством одержимого, пунктуально следовал намеченному плану.

Зачем, не мог объяснить самому себе. Что-то меня подталкивало, и я начал поиски сразу, как только мы вернулись в город. Каждый день, уже на протяжении трех недель, я часа два убивал в областном архиве. Благо, как журналист, имел допуск к документам, и доводил до истерики заведующую отделом периодики, которая тщетно пыталась выведать, что меня интересует.

В тот день я листал подшивку "Губернских ведомостей" за 1912 год и дошел уже до той стадии, когда, ни на что, особо не рассчитывая, просто тупо перелистывал пожелтевшие и хрупкие на ощупь страницы. Я уже собрался закругляться и идти обедать, когда взгляд случайно наткнулся на невзрачную заметку в нижнем углу газетного разворота.

Не знаю, что меня привлекло, наверное, просто уловил знакомое сочетание букв.