Кольцо кардинала (СИ)

Около десяти утра Николь проснулась. Она привстала, придерживая одеяло на себе, посмотрела на Павла, который дремал, сидя у нее в ногах. Вот мужчина приподнял голову, посмотрел на нее, в глазах появилось беспокойство.

— Николь!

Павел пододвинулся к ней, и девушка отпрянула. Он видел ее взгляд, который был наполнен обидой и недоверием.

— Николь! Ники, я прошу у тебя прощения. Это было жестоко поступить так с тобой. Ну же, девочка, скажи что-нибудь.

Николь замерла, она не знала, как реагировать на его слова.

— Мне нужны мои вещи! — произнесла девушка в ответ.

— Мне принести их сюда?

— Да, я останусь здесь до отъезда.

После того как Павел покинул чердак, девушка наконец смогла оценить масштаб своего бедствия. Она осторожно дотронулась до лица, поморщилась от боли, скинула с ног одеяло и простонала от того, что увидела. Кожа была красной, обгоревшей, места укусов слепней почернели, многочисленные красные пятнышки зудели, кожа на распухшей ноге была готова треснуть. Закрыв ноги, девушка рухнула на подушку. «Это неплохо, теперь я знаю, чего ожидать от этого человека, то есть я смогу защитить себя. Кроме того, самое страшное я уже пережила, а это значит, мне просто надо потихоньку поправляться и провести некоторое время в ожидании, избегая опасности. Единственное, о чем я должна позаботиться — это пропитание. Сегодня поход в магазин придется отложить, хотя можно попробовать заказать пиццу. Нет, сегодня я закажу себе две пиццы и лимонад!»

Николь улыбнулась, решив, что завтра же наладит быт в этом сарае, обязательно сходит в магазин и аптеку. Своего внешнего вида она не стеснялась, это была ее новая реальность, и в ней ей придется как-то выживать.

Девушка услышала звук шагов, потом скрип перекладин. Павел поставил сбоку от матраса чемодан.

— Вот, все принес.

— Спасибо.

— Николь, нам надо обработать твои раны.

Девушка покосилась на аптечку, она мало что помнила о ночи. Но не трудно было догадаться, что об ее одежде и лечении позаботился он.

— Я справлюсь.

Николь смотрела на мужчину выжидающе, он должен был уйти. Павел быстро спустился по лестнице, пошел к дому. На кухне он нашел мать, которая хлопотала по хозяйству. Она была в курсе событий и так разобиделась на сына, что целое утро с ним не разговаривала.

— Мам, помоги, мне она теперь не доверяет. Нужно, чтобы она поела.

Валентина Михайловна в этот момент вытирала стол, все ее движения были резкими. Она посмотрела на Павла.

— Вот не ожидала я от тебя такого! Всю жизнь был таким ответственным, во всем толк видел. Сколько лет тебя дома не было, и никогда я за тебя не переживала. Уж думала, что ты-то имеешь голову на плечах! Паш, что случилось-то, а?

Павел нахмурился, вот именно на этот вопрос он не хотел отвечать. А случилось то, что девушка до такой степени ему понравилась, что он просто безоглядно влюбился в нее за какие-то две недели. И вот тут-то его стремление к свободе сыграло с ним злую шутку. Он сопротивлялся себе до последнего, он пытался найти недостатки в каждом ее действии. А ведь Николь все делала идеально. Ее извинений после случая с лошадьми было вполне достаточно. Павел сам себе вырыл яму, и сейчас, только потому, что она была там, ей было больно, ему хотелось на стену лезть! Он очень боялся, что Ники покинет его навсегда, не дав ни единого шанса.

Валентина Михайловна забросила полотенце на плечо, вытерла руки. Она подошла к нему, посмотрела на амбар через открытую дверь.

— Ладно, пока приготовь еду, а я заварю травы. Но имей в виду, если ты хочешь изменить свою жизнь, то должен отнестись к ней, прежде всего как к равному себе человеку, а не как к слабой женщине, которая будет терпеть твои заскоки. Ты сейчас слышал меня?

Павел посмотрел матери в глаза.

— Да.

— Отлично, будем считать, что совет этот и есть моя помощь тебе, а девушке я и так помогла бы.

Павел собрал еду в пакет, передал его матери, после чего она медленно пошла к амбару. Мужчина провожал ее взглядом, ему предстояло заняться повседневными делами, но сначала он должен был убедиться, что о Николь позаботились.

Валентина Михайловна осторожно взбиралась по лестнице. Увидев ее, Николь на четвереньках доползла до края кровати, потом допрыгала на одной ноге до лестницы. Она помогла женщине, подняв пакет.

— Доброе утро, — сказала Николь.

— Доброе, дочка, доброе. А я вот тебе поесть собрала.

Женщина села на матрас, начала доставать еду. Николь пристроилась рядом, она не собиралась жаловаться на Павла, но сейчас, когда рядом была его мать, слезы сами собой потекли из ее глаз. Девушка свесила голову, закрывая ширмой из волос свое лицо.

— Поплачь, дочка, поплачь, иногда надо. Люди они такие, иногда помогают просто так, а иногда и обидеть могут ни за что. Таков мир человеческий, грехов тут много, а до небес и рая далеко.

Николь повернулась к плечу женщины, обтянутому простым ситцем, и уткнулась в него лбом. Все, что копилось в ней эти две недели, все ее тревоги и опасения вдруг выплеснулись в одно мгновение. Она плакала взахлеб, пока слезы не иссякли, пока голова не стала тяжелой от мыслей.