Кольцо княжны Таракановой

Утро выдалось чудесное, как будто не конец октября, а самое настоящее лето. Конечно, ночь была холодная, зато небо голубело над поляной и солнце просвечивало сквозь ветви деревьев.

Аня умылась, прибрала следы вчерашней битвы, отдала Ронни сосиски, валявшиеся на траве.

Хозяина хижины не было, зато где-то через час она услышала приближающийся треск мотоцикла. Сначала хотела затаиться в хижине, потом решила, что лучше оставить себе свободу маневра – мало ли, вдруг понадобится уносить ноги.

Села под навесом и положила нож так, чтобы можно было быстро взять.

Мотоцикл затих, и через некоторое время на поляне появился человек. Немолодой, коренастый, он ступал твердо и уверенно, поглядывая по сторонам. Подошел к хижине, открыл было дверь, но тут пес не выдержал и зарычал.

Человек повернулся и посмотрел сверху вниз на собаку, нисколечко не испугавшись рыка.

– Привет! – сказал он. – Что ж плохо дом охраняешь? Я ведь почти вошел.

– А что же вы у хозяев разрешения не спрашиваете? – Аня поднялась с места.

– О! Тут новая хозяйка, оказывается, есть! – незваный гость повернулся и внимательно окинул взглядом Аню.

Показалось ей или нет, что в глазах его мелькнула насмешка? И то верно, если посмотреть на нее его глазами, то получается, что перед ним стоит форменное чучело в одежде явно с чужого плеча, с давно не мытыми волосами и с шишкой на лбу.

Однако Аня ничуть не смутилась, она очень рассердилась. Вот чего он приперся? Его не звали.

– Ты кто ж такая будешь? – спросил мужчина, усевшись на обрубок дерева, используемый вместо табуретки.

– А вам зачем? – огрызнулась Аня. – Вы сами-то кто и зачем сюда явились?

– А я – местный участковый… из Негодуева.

– Как? – против воли Аня прыснула.

– Село такое, Негодуево, – охотно объяснил мужчина, – я там на службе состою.

Он порылся в кармане и показал из своих рук Ане удостоверение.

– Романов Петр Алексеевич, – прочитала она.

– Ну да, – усмехнулся участковый, – прямо как царь.

– И чему, Петр Алексеевич, обязана тем, что вижу вас? – спросила Аня голосом, которым разговаривала с рассерженными родителями Васьки Броненосцева, когда он, чтобы сорвать контрольную, устроил короткое замыкание, оставив всю школу без света на полдня. Причем мамаша Броненосцева всегда стояла за своего сына горой и ни в какие его преступления не верила.

– Ага, – оживился участковый, услышав такой оборот, – а могу я в свою очередь поинтересоваться, с кем разговариваю? Документики у вас имеются?

– Вот чего нет, того нет, – вздохнула Аня, – а вы у всех документы спрашиваете, кого в лесу встретите? Или разбираться пришли, небось вам эти уроды пожаловались. Ага, деточек несовершеннолетних обидели, как же! А что они втроем над несчастным беспомощным человеком издеваются, так это вам все равно!

– Вот кстати, сам-то он где? – спокойно спросил участковый.

– Не знаю, ушел, как вчера устроили тут эти… – Аня показала на клочья спальника, сваленные в углу, – так его не видела…

– Ну, эти трое в нашем краю известны, – в свою очередь вздохнул участковый, – плачут от них селяне. Воруют, хулиганят, гадят, в общем, по мелочи. Отцов ни у кого нет, у этого здорового Пашки Ложкина вообще одна бабка. Ждет не дождется, когда его в армию заберут. Да только вроде не возьмут, недоразвитый он, на учете состоит в психдиспансере.

Я тебе скажу, раньше они сюда не ходили, потому как от села километров пять досюда будет. И то если напрямки по лесу, а по дороге так и все семь. А вчера вечером увели они у одного тут… фермер, в общем, человек не бедный по нашим меркам. Так украли они у него квадроцикл. Ну и решили сюда съездить, Тютюню проведать.

– Тютюню?

– А это его так на селе прозвали. Появился он года полтора назад у магазина, ну, тетки его пожалели, дали еды какой-то.

– Уже такой был?

– Ну да… Пробовали расспрашивать, он не говорит, а я так думаю, что и соображает плохо. Одно скажу: не от рождения у него это, либо в аварию попал, либо… кто-то его разодрал так сильно.

– И никому дела нету, может, его ищут?

– А что тут сделаешь? – участковый пожал плечами. – Он безобидный, никого не трогает. А в больницу его определять – возня, да и не возьмут, пока он…

– Пока он не помрет тут от голода и холода!

– А ты знаешь, сколько таких по земле болтается? За всеми не уследишь… Короче, вчера ночью приползли эти трое, у нас больничка маленькая, на пять коек. Разбудили докторицу Алену – она прямо руками всплеснула. У одного нога прокушена до кости, у другого от зада одни лохмотья остались.

– Мало этим гадам еще попало, – буркнула Аня.

– Оно-то так… В общем, тех двоих в больнице оставили, а третьего, Вовку Паршина, я допросил. Он-то вначале кричал про банду, которая в лесу на них напала, но я как услышал про Тютюню, так все понял.

– Не он это, он не может…

– Это, стало быть, вы с собачкой… – Участковый погладил подлезшего к нему Ронни по загривку. Пес склонил голову и смотрел умильно.

– Ага…

Из кармана участкового появился сверток, а в нем – самая настоящая сахарная косточка. Ронни радостно взвизгнул, как щенок, и занялся делом.