Кольцо Луизы

Я сообщила мистеру А.Д., что кризис в народном сознании неуклонно развивается, и не только народ, но и люди высшего общества и военные начинают понимать неизбежность разгрома или, во всяком случае, безысходного тупика, куда может привести Германию теперешнее руководство. Следствие этого — признаки растущего отчаяния в народе и среди более молодой части высшего офицерства, занимающего ответственные посты в различных звеньях военного аппарата. Почти все более или менее разумные люди уже к концу 1942 года поняли, что неудачи летней кампании заставили немецкую армию отказаться от наступательных действий, и если в ставке фюрера еще зреют какие-либо планы, рассчитанные на то, чтобы изменить ход войны авантюрным ударом, то иллюзии успеха будут рассеяны самым трагическим образом.

Эти обстоятельства и привели к активизации различных военных и штатских групп, задавшихся целью избавить страну от фюрера и его клики. Как вам известно, господин полковник, попытка убийства фюрера в марте этого года провалилась. Мина замедленного действия, копия английского образца, должна была быть положена в машину фюрера. Охрана помешала этому предприятию.

Затем известный вам начальник оперативного отдела штаба группы армий "Центр" генерал Тресков, которому была поручена эта акция, попросил одного из адъютантов фюрера, возвращающегося из "Волчьего логова" в Германию, захватить для его друга генерала Штифа несколько бутылок коньяку. Сверток с коньяком — на самом деле в нем была мина — адъютант благополучно довез до Берлина и вручил адресату.

Генерал Штиф позаботился о том, чтобы мина была подложена в самолет, на котором фюрер вылетал в ставку. Мина не взорвалась, быть может, из-за порчи часового механизма или по другой причине. Изъять ее из самолета было делом сложным, но все же оно удалось… Дальнейшие попытки покушений на жизнь фюрера проваливались либо из-за небрежности людей, либо из-за их слабости.

Не исключено, как я доложила мистеру А.Д., что вообще среди заговорщиков не было полной уверенности в необходимости такого рода шага. Некоторые опасались, что после устранения фюрера и его окружения к власти могут прорваться те силы, которые совершенно неприемлемы как для тех, кто сам рвется к ней, так и для людей, думающих о будущем государственном устройстве страны, которое исключало бы коммунистическую угрозу

2. Широкие взгляды мистера А.Д.

Мистер А.Д. попросил меня познакомить его с господином Гизевиусом, выполняющим некоторые задания абвера. Хотя этот видный сотрудник адмирала Канариса ведет в Швейцарии разведывательную работу против союзных стран, о чем я доложила мистеру А.Д., это обстоятельство отнюдь не покоробило его, очевидно, просто потому, что он в отличие от педантов и святош держится более широких взглядов на такие вещи.

Я указала ему, что господин Гизевиус связан с заговорщиками, а его непосредственный начальник, адмирал Канарис, в курсе всех переговоров Гизевиуса с нами.

Разумеется, вряд ли возможно проникнуть в тайные помыслы Канариса, этого воистину двуликого человека. Очевидно, Канарис, конкурирующий с рейхсфюрером СС Гиммлером и враждующий с ним из-за влияния на фюрера, сам не прочь возглавить заговор, если увидит, что дела у заговорщиков идут успешно, или, в противном случае, за дорогую цену продать их фюреру.

Мне кажется, что доверенное лицо адмирала, я говорю о Гизевиусе, чуть ли не центральная личность во всей этой истории. Разумеется, он подробнейшим образом осведомлен о всех группах "оппозиции", как называют себя заговорщики, и даже некоторым образом влияет на ход событий, то предостерегая "оппозиционеров" от опасности и замедляя тем самым ход вещей, то, напротив, побуждая их к действию.

Мистер А. Д. нашел возможным сблизиться с господином Гизевиусом, установив, таким образом, контакт между союзной разведкой и разведкой рейха. Мне лично импонировало то обстоятельство, что мистер А.Д. в своих действиях исходит из реального будущего Германии. "Оно может быть каким угодно, но не большевистским", — сказал он.

Мистер А. Д. мыслит себе будущую Германию в качестве неприступного бастиона и главного защитного вала против распространения большевизма в Европе. Именно исходя из этого, мистер А.Д. сочувствует планам оппозиции, тем самым работая на благо политики, проводимой наиболее здравомыслящими людьми его великой заокеанской страны. Отсюда же проистекает взгляд мистера А.Д. на так называемое демократическое движение в Германии. О нем он говорил довольно сухо и с оттенком пренебрежения, что меня особенно порадовало, ибо социальная демагогия вряд ли бы способствовала успеху великого дела возрождения Германии в том виде, как изложено выше.