Кольцо Риторнеля (ЛП)

Регент изучал прикрытые капюшоном, светящиеся глаза. — Вы имеете в виду, что в вашем теле есть что-то, что пробуждает гены?

— Что-то подобное. Конечно, костная клетка должна теперь проделать дальнюю дорогу назад, полностью изменяя приблизительно пятьдесят поколений клеточных различий, с все большим количеством генов, просыпающихся на каждом этапе, пока все не будут разбужены, и будет достигнуто состояние первой клетки. Генный материал хрупок, и результаты непредсказуемы. Партеногенез - опасный процесс, в лучшем случае. Во времена войн аналогичные условия высокого уровня радиации вызывали мутации в генах сперматозоидов и яйцеклеток, пока они еще находились в организме и подвергали опасности культуры клеток таким же образом. И так и сейчас, по иронии судьбы, недавнее большое сотрясение пространства, которое потребовало этой конкретной попытки партеногенеза, само по себе может свести все наши усилия к нулю. И даже когда, как мы говорим, первые ливни сверхсветовых космических лучей, порожденных сотрясением, достигают нас.

— Но эти комнаты закрыты метровым слоем свинца, — возразил Регент. — Кроме того, сама планета лежит между этими помещениями и Узлом.

— Этого может быть недостаточно. Космические лучи были обнаружены в шахтах глубиной в несколько тысяч метров. Мы считаем, что сильнейшие лучи способны пройти целиком и полностью через всю планету Горис-Кард, сквозь никель-кобальтовое ядро. Даже с тех пор, как мы стоим здесь, через мое тело прошло несколько космических лучей.

— Как вы можете знать это?

— Моя сенсорная структура отличается от вашей структуры. Я могу обнаружить электромагнитное излучение в длинах волн, значительно ниже видимого спектра, воспринимаемого сетчаткой ваших глаз. Вот, луч ударил в эту самую склянку.

— Выбросьте ее.

Главный хирург колебался. — Интересно. Шансы на то, что луч ударил в единственную культивируемую клетку, кажутся совершенно незначительными.

— Тогда сделайте так, как вам нравится.

— Спасибо. Я хотел бы сохранить ее на какое-то время. И теперь, если Ваше Превосходительство удовлетворено тем, что вам было объяснено и продемонстрировано до сих пор, было бы лучше, если бы я завершил эти культуры в одиночку. Это займет менее часа, и затем я присоединюсь к вам в комнате поэта Омира.

— Да. Я удовлетворен. Я встречу вас там.

4. В музыкальной комнате

— Привет, доктор. Глаза Омира немного приоткрылись, и затем снова закрылись.

— Вам следует обращаться к главному хирургу с большим уважением, — сказал Хантир кратко.

Омир с дергающимися веками пытался сфокусироваться на крупном человеке. Он попытался подняться на одном локте. Только тогда он обнаружил, что был привязан к кровати.

— Должно быть, была вечеринка. Его голова упала на подушку. — Я помню, сейчас. Коронация. Я отключился. Никогда не смешивайте терцина и ямбический пентаметр. Что случилось после этого? Расскажите мне, голубые глаза!

— Мой мальчик, — сказал главный хирург, — вы пели Магистру больше двенадцати часов без отдыха, и затем вы вышли из строя. Хантир принес вас сюда.

— Магистр?

— Хирург вопросительно повернулся к Регенту, который устало присел на прикроватный стул. Старик кивнул, и хирург снова повернулся к поэту.

— Состояние Магистра является государственной тайной. Однако, по причинам, которые вы скоро оцените, нет никакой опасности в том, что вам доверена эта тайна. Продолжающееся существование Оберона Дельфьери трепещет в равновесии. В настоящее время все, что может быть сделано для него с медицинской точки зрения, было сделано. Он будет находиться под гипнозом в течение трех дней, чтобы дать шанс нашей компиляции. Когда он проснется, независимо от того, жив он или умер, это может быть его собственный умственный выбор. В одной руке он будет держать жизнь, в другой смерть. Ему остается только выбрать. Регент, конечно, желает, чтобы Оберон принял решение жить. Убедив его в таком выборе, вы сможете оказать большую услугу государству.

— С большим количеством частушек и дурных стишков?

— В некотором смысле.

— Перейдите к сути дела.

— Мы не хотим, чтобы вы снова вышли из строя.

— Хамство с моей стороны, не так ли? Омир кашлянул. Это был звук взламывающего бульканья. Он повернул голову и плюнул чем-то красным в лоток возле своей подушки.

— Для лечения заболевания ваших легких нет никаких способов лечения. Мы думаем, что вы умрете. Это может произойти быстро.

— Таким образом, вы мне всё сказали.

— Если вы умрете, то вы не сможете петь Магистру, когда он проснется, и в этом случае, он может выбрать смерть.

— У меня нет страха, — сказал Омир. — Когда он появится, я буду его ожидать. Я буду учить его играть на арфе.

Хантир был оскорблен. — Как может умирающий человек говорить таким образом?

Регент заставил замолчать своего помощника раздраженным взмахом руки. — Главный хирург сказал поэту то, что он должен знать.

— Омир Андрек,— сказал главный хирург, — мы решили, что вы будете, в некотором смысле, жить.

— В смысле?

— Вы слышали о компьютере «Римор»?