Кольцо с шипами Карина Рейн (СИ)

Пока вытаскиваю в коридор свой рабочий инвентарь, ловлю на себе несколько снисходительных взглядов от «коллег» со статусом повыше и парочку смешков от младших сотрудников галереи; это могло бы задевать меня, но к счастью, к «не престижности» своей работы я уже давно научилась относиться по-философски: все вокруг могут сколько угодно задирать нос к потолку, но сути это не изменит — без таких «непрестижных», как я, все давным-давно утонули бы в грязи.

И к слову сказать, для меня эта мантра отлично работала.

Затыкаю уши наушниками, чтобы не отвлекаться на глупости, и приступаю к своим привычным обязанностям: помыть полы, вынести мусор из кабинетов, протереть пыль на полках и подоконниках, иногда полить цветы. Это может показаться скучным или быть в тягость, но я любила физический труд больше умственного — потому что результат твоей работы сразу на лицо.

А мне нравится видеть результат.

Учитывая, что наш музей по площади довольно большой, а я не робот с железными мышцами, таких трудяг помимо меня в музее было ещё двое: одна — Тамара Никитична, женщина шестидесяти лет, с благородными чертами характера, любящая чистоту и порядок, и Марина, которая была старше меня лет на десять-пятнадцать. Несмотря на внешнюю красоту, её внутренний мир был так же мрачен и противен, как тёмный сырой подвал, так что я старалась обходить её стороной.

В редких случаях, когда вопреки здравому смыслу и обстоятельствам во мне кипела энергия, я и после работы, придя домой, начинала наводить чистоту или копаться в саду; это стало для меня своего рода отдушиной и помогало избавиться от невесёлых мыслей хотя бы ненадолго.

Жаль лишь, что подобные подъёмы энергии случались нечасто.

Справившись со своей рабочей территорией, прячу инвентарь обратно в шкаф и с лёгкой душой расписываюсь на проходной; через пару дней зарплата, и я каждый раз по привычке жду чуда: кто-нибудь из бухгалтеров обсчитается и начислит мне чуть больше, чем десять тысяч, или начальство просто решит поощрить своих работников внеплановой премией.

И каждый раз не дожидаюсь ни того, ни другого.

Я знаю, что со стороны выгляжу мерзкой меркантильной дрянью, но в действительности мне просто некуда деваться. Я могла бы послушаться совета Никитичны и выйти замуж за человека, с которым не придётся каждый день думать о том, как дожить до завтра, но вся проблема была в том, что для меня не приемлем брак по расчёту. Пусть это и звучит наивно, но я всю жизнь мечтала встретить человека, которого полюблю без памяти, и который так же сильно полюбит меня; с ним я смогла бы чувствовать себя в безопасности и не ждать удара в спину. Но каждый раз, глядя на себя в зеркало, я понимаю, что мои шансы ничтожно малы — никто не посмотрит на такую замухрыжку, когда рядом есть куда более красивые девушки. Никто не обратит внимания на твой внутренний мир, если не привлекает оболочка — так уж устроен современный мир.

Как там были слова в песне? «Твой внутренний мир оценит лишь патологоанатом»?

Чертовски верно.

Домой плетусь как можно медленнее; во-первых, не очень хочется слышать про очередное неудачное похождение папы и потерю ещё одной семейной «реликвии», а во-вторых, я наслаждаюсь лучами заходящего солнца.

В последнее время это единственное, что грело и тело, и душу.

Уже на подходе понимаю, что что-то не так, потому что возле дома стоит чёрный внедорожник; мои познания в области автомобилей скудны, но даже их хватает, чтобы понять, что машина очень и очень дорогая. Внутри зарождается что-то очень похожее на панику, потому что с такими богатыми людьми отец не водит знакомства уже давно, и я не могла найти ни одной причины, по которой такая машина могла находиться в нашем дворе.

Разве что адресом ошиблись.

В собственный дом пробираюсь, словно вор, стараясь ступать по полу осторожно и обходить скрипящие половицы. До слуха доносятся два мужских голоса из гостиной, один из которых точно принадлежит отцу, и я медленно двигаюсь туда, чтобы подслушать тему разговора.

Что-то подсказывало мне, что ничем хорошим этот визит не закончится.

Дверь в гостиную слегка приоткрыта; в образовавшуюся щель мне видны отблески огня из камина и чья-то маячившая туда-сюда тень, словно собеседник не мог устоять на месте.

— Она вот-вот должна появиться, — слышу взволнованный голос отца как раз в тот момент, когда, забыв об осторожности, делаю неверный шаг, и под моей ногой раздаётся оглушающий скрип.

Зажмуриваюсь, зачем-то втянув голову в плечи, и проклинаю тот день, когда отец впервые взял в руки карты. Быстрые шаги в гостиной по направлению к двери заставляют меня испуганно распахнуть глаза — лишь затем, чтобы встретиться взглядом с нежданным визитёром. Его глаза цвета ночи оценивающе проходятся по моей фигуре, не оставив без внимания ни полинялой футболки, ни драных джинсовых шорт, ни потрёпанных кед. При этом сам незнакомец был одет в безупречного вида чёрный костюм; белоснежная рубашка с накрахмаленным воротничком, выглядывающая из-под распахнутого пиджака, плотно облепила мощное спортивное тело, а чёрные ботинки начищены до блеска.