Кольцо Соломона

Знавал я хозяев, которые перед лицом такой катавасии сдались бы, всплеснули бы руками и распустили бы рабов — хотя бы временно — только затем, чтобы немного побыть в тишине. Но этот египтянин был крепкий орешек! Лицо его исказилось, он медленно отступил назад и снял с пояса сущностную плеть. Он крепко стиснул рукоять и, принявшись читать заклинание, взмахнул ею над головой — раз, другой, третий…

С каждого из свистящих хвостов сорвалась зазубренная желтая молния. Молнии вонзились в нас, разметали по сторонам и, обжигая, взметнули в небо.

Мы болтались под жарким солнцем, выше стен дворца, пронзенные желтыми шипами огненного света. Далеко внизу волшебник размахивал плетью, то вверх, то вниз, все быстрее и быстрее, а Гезери восторженно скакал козлом. Мы носились по кругу, обмякшие и беспомощные, ударяясь то друг о друга, то о землю. За нами шлейфом тянулись брызги растерзанной сущности, висящие в сухом воздухе подобно маслянистым пузырям.

Наконец вращение прекратилось, сущностные вертелы исчезли. Волшебник опустил руку. Восемь растерзанных предметов тяжело шмякнулись оземь. Очертания наших тел расплывались, точно масло на сковороде. Мы упали вниз головой.

Медленно оседало облако пыли. Мы торчали из земли бок о бок, точно гнилые зубы или покосившиеся статуи. Некоторые слабо дымились. Наши головы наполовину зарылись в землю, ноги бессильно висели в воздухе, точно увядшие стебельки.

Неподалеку от нас жаркое марево колыхнулось, раздвинулось, снова сомкнулось, и сквозь него прошел волшебник, за которым по-прежнему волочилась длинная черная тень. На хвостах плети все еще извивались желтые огненные языки, негромко потрескивая, мало-помалу угасая. Это был единственный звук в тишине, царившей на холме.

Я выплюнул застрявший во рту камушек.

— По-моему, он нас простил, Факварл, — прохрипел я. — Гляди, он улыбается!

— Это тебе так кажется, Бартимеус, оттого что мы торчим вниз головой!

— Да, действительно…

Хаба подошел и воззрился на нас сверху вниз.

— Вот что я делаю с рабами, которые осмелились ослушаться меня единожды, — негромко произнес он.

Ответом ему было молчание. Даже я не нашелся что сказать.

— Сейчас я вам покажу, что бывает с рабами, которые ослушались дважды!

Он вытянул руку и произнес одно слово. Ослепительно-яркая, ярче солнца, светящаяся точка повисла в воздухе над его ладонью. Она беззвучно разрослась, обернувшись сияющим шаром, шар лег ему в ладонь, по-прежнему не касаясь ее. Постепенно шар потемнел, точно вода, смешанная с кровью.

Внутри шара постепенно проступили очертания — там кто-то был. Одинокий, слепой, терзаемый страшными муками, затерянный во тьме.

Молча, стоя вверх ногами, оседая, как тающий снег, мы смотрели на несчастное, искалеченное создание. Мы смотрели на него долго.

— Узнаете? — осведомился волшебник. — Это дух, подобный вам — точнее, некогда он был подобен вам. Ему тоже была ведома свобода полета. Быть может, он, как и вы, забавлялся, вынуждая меня тратить время впустую, пренебрегая поручениями, которые я ему дал. Я этого не помню — я уже много лет держу его в подвале своей башни. Вероятно, он уже и сам этого не помнит. Временами я слегка подбадриваю его, чтобы напомнить ему, что он все еще жив, в остальном же я предоставляю ему прозябать в тоске и мучениях.

Он медленно обводил нас взглядом, помаргивая круглыми глазищами; голос у него оставался таким же ровным, как прежде.

— Если кто-то из вас хочет уподобиться ему, можете разгневать меня еще раз. Если же нет — беритесь за работу, копайте землю и обтесывайте камни по велению царя Соломона и молитесь, если то свойственно вашей природе, чтобы я когда-нибудь все же разрешил вам покинуть Землю.

Изображение в шаре растаяло, сам шар зашипел и исчез. Волшебник повернулся и зашагал прочь, ко дворцу. Длинная черная тень влеклась за ним, подпрыгивая и приплясывая на камнях.

Никто из нас не сказал ни слова. Один за другим мы опрокинулись на бок и рухнули в пыль.

8 Ашмира

К северу от Савы на тысячу миль тянулись пустыни Аравии: широкий, безводный клин песка и безжизненных каменных гор, заканчивающихся на западе пустынным Красным морем. Далеко на северо-западе, там, где полуостров смыкается с Египтом, а Красное море сходит на нет, заканчиваясь Акабским заливом, лежала торговая гавань Эйлат, где с древних времен сходились пути, товары и люди. Чтобы добраться из Савы в Эйлат, где на старинных базарах можно было выгодно продать благовония и специи, торговцы направлялись кружным путем, между пустыней и морем, через множество крошечных царств, платя по дороге многочисленные пошлины и отражая нападения горных племен и их джиннов. Если все шло благополучно, верблюды были здоровы, а от набегов удавалось отбиться, торговцы обычно прибывали в Эйлат через шесть-семь недель, измученные и истомленные дальней дорогой.

Командир стражи Ашмира проделала этот путь за одну ночь, она долетела до Эйлата в песчаном вихре.