Кольцо Соломона

— Будь осторожна, жрица! — предостерег Хаба. — Он не всегда бывает добр, даже с прелестными девами, подобными тебе. Говорят, будто однажды, — и он машинально огляделся, — говорят, будто однажды одна из его жен, хорошенькая финикиянка, опоила его вином, когда они возлежали вместе на ложе. И когда он уснул, она попыталась снять с него Кольцо. Она уже дотащила его до второго сустава, когда Соломон пробудился от птичьего пения за окном. С тех пор финикиянка скитается в сосновых лесах Кедронской долины, белая сова с безумными глазами, чей голос сулит смерть кому-то из царского дома. — Хаба задумчиво пригубил вино. — Как видишь, Соломон бывает ужасен.

Ашмира придала своему лицу подобающее выражение изумления, однако про себя подумала, что та финикиянка была дура: для чего пытаться снять Кольцо с пальца, когда можно было отрубить палец ножом вместе с Кольцом? Она сказала:

— Думаю, царям приходится быть жестокими, чтобы защитить то, что им принадлежит. Но ведь ты-то добр и снисходителен, не так ли, великий Хаба? Кстати, как насчет моей давешней просьбы? Отпустишь ли ты на свободу тех двух демонов, что спасли мне жизнь?

Волшебник вскинул костлявую руку и закатил глаза.

— Жрица Кирина, ты воистину неумолима! Тебе ни в чем нельзя отказать. Ладно, ладно, хорошо. Не будем больше об этом. Я сегодня же отпущу этих слуг на волю!

Ашмира восторженно захлопала ресницами.

— Ты клянешься в этом, о Хаба?

— Да-да, клянусь великим богом Ра и всеми богами Омбоса при условии, — добавил он, подавшись ближе и глядя на нее блестящими глазами, — что в награду я смогу снова встретиться с тобой за ужином во дворце, сегодня же вечером. Там, конечно, будут и другие придворные, и мои сотоварищи-волшебники…

— И царь Соломон тоже?! — Воодушевление Ашмиры наконец-то было искренним.

— Возможно, возможно… Это еще неизвестно. Ладно, послушай — тебя ждет прислужник. Для тебя приготовили гостевую комнату. Но сперва… может быть, еще вина? Нет?

Ашмира уже поднималась на ноги.

— Ах да, ты ведь устала. Да, конечно, я понимаю. Но мы еще встретимся за ужином, — сказал, кланяясь, Хаба, — и тогда, я надеюсь, познакомимся куда ближе…

В дверь комнаты постучали. Ашмира тотчас насторожилась. Огладила свои одежды, убедилась, что рукоятки кинжалов не выпирают, потом подошла к двери и открыла ее.

В тускло освещенном коридоре ждал человек, стоящий посреди звездообразного пятна света, источника которого видно не было. На нем было простое белое одеяние, говорящее о высокой должности. Он был мал ростом, хрупок и очень темнокож — Ашмира предположила, что он, должно быть, из Куша или откуда-нибудь из верховий Нила. На плече у него сидела белая мышь с глазами, светящимися изумрудной зеленью. Человек запрокинул голову, чтобы посмотреть Ашмире в лицо.

— Жрица Кирина, — сказал человек, — я — Хирам, визирь Соломона. Приветствую тебя в его доме. Если ты будешь столь любезна, что последуешь за мной, я предложу тебе угощение.

— Благодарю. Угощение будет очень кстати. Однако мне нужно срочно встретиться с царем Соломоном. Нельзя ли…

Человечек слабо улыбнулся. Он поднял руку:

— Со временем все возможно! Но пока что в зале Волшебников начинается трапеза, и ты на нее приглашена. Прошу… — Он указал на дверь.

Ашмира шагнула вперед; белая мышь тотчас тревожно заверещала, встала на задние лапки и громко запищала в ухо волшебнику.

Визирь нахмурил лоб и уставился на Ашмиру из-под тяжелых век.

— Прошу прощения, жрица, — медленно произнес он. — Мой слуга, могучий Тибальт, докладывает, что твоя персона очень сильно запятнана серебром!

Мышь, сидящая у него на плече, яростно терла лапкой свои усики.

— Тибальт говорит, что вот-вот расчихается!

Ашмира почувствовала, как впиваются в бедро серебряные кинжалы. Она улыбнулась.

— Быть может, он имеет в виду вот это? — Она достала из-под туники серебряное ожерелье. — Это символ великого бога Солнца, который оберегает меня всю мою жизнь. Я ношу его на шее с рождения.

Визирь нахмурился.

— Не могла бы ты его снять? Это может повредить духам, таким как Тибальт, их во дворце очень много. Они чувствительны к подобным вещам.

Ашмира снова улыбнулась.

— Увы, не могу. Сделать это означало бы лишиться удачи, что дана мне от рождения, и навлечь на себя гнев бога Солнца. А разве у вас в Иерусалиме нет такого обычая?

Волшебник пожал плечами.

— Я в этом не знаток, но, по-моему, израильтяне поклоняются какому-то другому божеству. Ну что ж, пусть всякий следует своим верованиям, насколько может. Нет-нет, Тибальт, попридержи язык!

Мышь протестующее пищала ему в ухо.

— Она гостья; придется сделать скидку на ее странности. Жрица Кирина, прошу, следуйте за мной…

Он вышел из комнаты и зашагал по прохладным и тусклым мраморным плитам, по-прежнему обрамленный скользящей звездой света. Ашмира следовала за ним по пятам. Зеленоглазая мышь, восседающая на плече волшебника, продолжала пристально ее разглядывать с ног до головы.