Кольцо судьбы. Том 2 (СИ)

Лоб таксиста изумлённо наморщился. Да, я знаю. Вскоре я привыкну к подобной реакции незнакомых людей. При взгляде на меня их терзают сомнения. В пятнадцать лет я выглядела на двадцать, а затем... время не пошло назад, я не переставала взрослеть и стареть, но ещё много лет буду выглядеть так, как выгляжу сегодня. Я отношусь к тому типу людей, кому с легкостью можно дать и семнадцать-девятнадцать лет и двадцать пять, но вряд ли - больше. Это у меня, наверно, папины гены больше, нежели ускоренная регенерация. У меня мягкие черты лица, небольшой рост, я выгляжу мило, как юная девушка. Но я не полезу за словом в карман, не гнушаюсь нецензурно выражаться, у меня пистолет за пазухой, и в глазах, как сказал мужчина за рулём, боль и отчаяние, смерть и страх, множество знаний. В этих глазах, наверно, можно увидеть живущую внутри меня пенсионерку...

Вскоре такси остановилось возле бежевого домика с черепичной крышей. Тем вечером я вернулась домой. Но уже через три часа поняла, что не задержусь в доме родителей. Нет, всё прошло нормально - я позвонила заранее, меня встретили мама с папой, мы поужинали, поговорили о моих планах на ближайшее будущее. Но за тем ужином я поняла, что уже никогда не будет всё как прежде. Тем вечером я поняла, что Укус губит семьи, забирает детей и возвращает взрослых женщин и мужчин, уже не приспособленных к жизни с родителями. Укус возвращает в семью самостоятельного человека, универсального солдата, обученного убивать. Ещё вчера мама заплетала мне косички, а неделей позже отправляла на обучение в Центр. А сегодня перед ней женщина, овдовевшая в двадцать два года, лейтенант армии, прошедшая горячую точку. Всё произошло слишком быстро. Её дочери, той девочки, больше нет, как бы грустно это не звучало... это факт. Родители гордились мною, знаю, но и... им было невыносимо больно от того, что я тайно вышла замуж за их сверстника. Уехала с мужем на полгода в другую страну. Затем дёрнула в Афганистан на войну. Потеряла мужа, вернулась домой, где разжигала костёр на заднем дворе и вела себя просто как ненормальная. Через месяц я вновь беру контракт и еду на войну. Профессия военного весьма противоречива. Она вызывает гордость, уважение и ненависть одновременно. Это нужная работа, полезная, но жить с военным человеком невыносимо больно. Потому что однажды он может не вернуться домой. Я была на войне, я была в аду. Но я знаю, что мои четыре года в Афганистане были куда большим адом для моих родителей. И вот... Томми был прав - мы причиняем боль тем, кто нас любит. Я много боли причинила своим родителям. Они уже, наверно, не знают, чего ещё от меня ждать. Поэтому, несмотря на то, что я решила съехать от мамы в день своего возвращения с войны, я всё же повременила с этим. Решила дать маме время свыкнуться с мыслью, что я в порядке, я рядом, и я по-прежнему её дочка - живая, здоровая, нормальная. Я прожила с мамой две недели, мы завтракали вместе и ужинали, разговаривали, ходили по магазинам. А потом спокойно поговорили, и она поддержала меня в том, что я уже слишком взрослая, чтобы жить с мамой...

1 марта 2012 года...

Я прошла в квартиру Уилла, положила ключи на комод возле двери и встала столбом. Несмотря на то, что я заезжала уже сюда - платила по счетам и завозила кое-какие вещи, лишь сейчас, в день, когда я приехала сюда жить, я поняла, что собой представляет эта квартира. Это альбом воспоминаний, фотокарточка, где мы с Уиллом счастливы. Вот здесь, на этом диване, он подарил мне кулон. А в спальне он лишил меня девственности. Сделал мне предложение в ванной. На кухне мы много раз кушали, разговаривали, смеялись. В ванной его гель для душа, пена для бритья, духи - что-то уже испортилось, а я даже не представляю, как выкинуть пустой наполовину флакон из-под шампуня. На кухне посуда, которую он много раз брал в руки, в прихожей его вещи, повсюду его вещи. В спальне лепнина на потолке, сделанная его руками, там стоят его фотографии, в шкафах его одежда. Эта квартира пахнет им...