Кольцо судьбы. Том 2 (СИ)

Переведя дух, я вновь вернулась взглядом к Гавриилу.

- Если бы архангела можно было убить, я непременно сделала бы это с тобой. Муж мой. Ну, или, если бы я могла, как Михаил, обрезать тебе крылья... с удовольствием бы! - призадумавшись ненадолго, я весело спросила: - может, ты сам это сделаешь? Ты ведь можешь сам себе крылья отхреначить...

- Не ругайся! - огрызнулся Гавриил. Я непроизвольно закатила глаза, тяжело вдыхая. - Ты, может, и не чтишь кодекс небес давно, но пока ты в раю, можно обойтись без этого?

Беззвучно и немного обречённо смеясь, я глянула на Анаэля - он делал то же самое, только лишь отводя взгляд в сторону.

- Ладно, праведник ты наш! - бросила я. - Как там насчёт самообрезания?

Анаэль хохотнул, делая вид, что у него приступ кашля. Гавриил глянул на него, поведя бровью, а потом вновь посмотрел на меня - бровь так и не вернулась на своё привычное место.

- И о чём это я... - протянула я озадачено. - С чего бы тебе это делать? За все те тысячи лет, что ты меня истязал, совесть тебя не съела. Да и откуда ж ей взяться, у тебя ведь нет души.

- Я не истязал тебя, - поспорил Гавриил.

- Неужто?! Ты сделал меня атманом! Это, ни в какие ворота, знаешь ли! Я была одной из первых десяти архангелов, создателем души! А ты сделал меня пленником системы заигравшегося дитя. Бессмысленный цикл, вечные страдания, бесконечные зачистки - всё это и заставляет меня ненавидеть Отца.

- Поэтому, когда его не стало, ты и нарушила его правила, - фыркнул Гавриил, на самом деле, лишь предполагая ход событий. - И всех нас агитировала последовать за тобой.

Я поглядела на мужа, загадочно усмехаясь - настолько загадочно, что он насторожился.

- Между прочим, - сощурилась я, грозя ему пальцем и говоря загадками, но Гавриил всё же понял, о чём я, - ты многократно нарушал правила. По моей инициативе, да, но всё же нарушал. Или, думаешь, я не всё вспомнила?

Гавриил напрягся, покосившись на Анаэля, но тот не понял, о чём мы говорим. Усмехнувшись, я произнесла якобы невзначай, любуясь просторами белоснежной комнаты:

- Чисто теоритически я не нарушила правило Отца на обретение души, ведь этот запрет появился намного позже...

Гавриил поменялся в лице, шевельнув головой, будто у него шея затекла:

- К-когда ты... обрела душу?

Я усмехнулась, немного потомив мужа в ожидании ответа. Он ведь знает эту историю: Сначала был Бог. Он создал архангелов, им в помощь он сотворил ангелов. Архангелами были созданы атманы. Тогда-то Отец предусмотрительно ввёл запрет для небесных жителей на обретение души. И приказал создать больше душ, а сам занялся сотворением мира и людей. Когда сосуды были им сотворены, он выдумал систему, для идеальной работы которой были избраны атманы второго ранга, а первозданные души обрели первый ранг.

- Задолго до того, как это стало постоянной обязанностью архангелов, в тайне ото всех я создала первую душу. Её носителем я и стала.

Гавриил не знал, что я столько времени таилась. Это продолжалось веками, если прибегнуть к человеческим меркам, а он даже не догадывался. И сейчас, поняв всё это, он был растерян, удивлён, но ему не было за меня больно... пустота в его груди не может болеть.

- Именно благодаря ей, я и смогла придумать прекрасный мир. Но отец забрал мои идеи и извратил их. Я была вынуждена наблюдать за страданиями людей и ничего не делать! Потому что, если бы я попыталась сделать что-то, то вы бы все поняли, что со мной что-то не так. Я очень долго притворялась бездушной, и ты даже не представляешь, как мне было больно. За людей, за себя, за нас с тобой... - притихнув, я посмотрела на мужа, получая в ответ всю ту же растерянность и пустоту. - Но ты не знаешь, что такое боль. Ты читал о ней, слышал о ней, видел, что она делает с людьми. Но ты её никогда не ощущал. И ты не понимаешь... меня. Верно?

Удивительно, но Гавриилу было стыдно отвечать положительно на мой вопрос, а врать он не хотел. Я подошла к нему, положив ладонь ему на грудь.

- У тебя ведь нет души. У тебя лишь есть свод правил, по которому ты существуешь. И если правила предусматривают, то ты низвергнешь в ад свою жену, своих детей и кого угодно. Ведь тебе плевать. Пустота в груди не болит.

Гавриил молчал, глядя на мою руку на своей груди. Он задумывался над моими словами. Я не знаю точно - почему, но знаю, что это так. Ведь когда-то и у меня не было души, но было любопытство. Что-то заставило меня привить себе душу, значит, какие-то чувства всё же были. Может, Отец сделал что-то, может, он создал меня такой - той, кто ослушается его когда-нибудь. Он говорил мне, что я особенная... каждый раз, когда присваивал мои идеи себе. А может, не за все чувства отвечает душа. Иначе, почему я всегда отличалась от своих собратьев, и почему Гавриил отличается, например, от Михаила. Ведь если все без души, то все должны быть одинаковыми, будто бы штампованными. Но мы все всегда были разными.