Кольцо великого магистра

— Мы захватили в свои руки все понизовье реки Вислы. А по ней идет главное движение грузов из Польши и из других стран. Мы запрещаем иностранцам перевозить самостоятельно грузы по этой реке. Немецкое общество привисленских судохозяев получило от нас большую денежную помощь с условием строить все пристани только на прусском, правом берегу. Это обижает поляков, а нам на это наплевать. Они жалуются папе на орден — пусть жалуются. Все равно польским купцам придется перевозить свои товары на немецких судах… У нас в конюшнях шестнадцать тысяч отличных лошадей. На конских заводах мы производим новые породы. В нашей благословенной богом стране почти четыре сотни мельниц. Мы двинемся дальше. На восток от Немана и до самых татар много еще не заселенных областей.

— Но там живут русские! — сказал Андрейша.

— Ха… раздробленная Русь. Русские платят дань ханам или литовскому князю… К востоку от нас народы живут смутной жизнью первобытных людей. В этом трудность и величие немцев-завоевателей. История за нас.

Андрейша все меньше и меньше вникал в смысл слов, изрекаемых великим маршалом. Тревожные мысли о Людмиле не давали ему покоя.

Домашний комтур, почтительно изгибаясь и приседая, приблизился к Конраду Валленроду и тихо сказал ему несколько слов. Великий маршал махнул рукой и отвернулся, желая показать, что разговор окончен.

Вслед за комтуром вошел эконом Генрих фон Ален и обратился к маршалу. Они несколько минут беседовали вполголоса.

Конрад Валленрод из-под нависших бровей кинул тяжелый взгляд на Андрейшу.

— Брат Плауэн пришел в себя и утверждает, что молодой человек, потерявший невесту, был в числе трех русских купцов, побывавших в Вильне. Так я тебя понял? — тихо сказал маршал эконому.

— Да, он утверждает, — продолжал шептать эконом, почти касаясь губами маршальского уха. — Он еще сказал, что молодой новгородец подговаривал горожан к возмущению. Он зачинщик.

— Хорошо… Ну вот, господин жених, — с мрачной улыбкой сказал Валленрод Андрейше, — ваша невеста нашлась. Великий господь никогда не оставляет без милосердия сирот и вдовиц. Сила нашего ордена — в его милосердии. Господа купцы, — обернулся маршал к гостям, — богатства ордена неисчислимы. У нас много серебра, оно лежит в подвалах без всякого применения. Мы можем вывозить его в Новгород как товар и менять на него ваши меха, воск и другое. Наш главный эконом, Генрих фон Ален, говорит, что это очень выгодно для Новгорода… Я не задерживаю вас больше, господа купцы.

Новгородцы поднялись с мест и раскланялись. Каждому из них был преподнесен подарок — позолоченный шлем.

Великий маршал хлопнул в ладоши.

— Проводите господ русских купцов, — сказал он. — Наши люди порадуют жениха, расскажут, где его невеста.

Когда новгородцы вышли на замковый двор, они остолбенели. На только что построенной виселице качались на ветру три трупа. Это были цеховые старосты: Иоганн Кирхфельд, Макс Гофман и староста пивоваров Герберт Бютефиш.

У ворот к Андрейше подошел орденский брат с длинным, узким лицом:

— По велению великого маршала я должен рассказать тебе, господин купец, как найти невесту. Пойдем.

Андрейша посмотрел на товарищей.

— Иди, иди, — сказал Иван Кашин. — Может, сегодня и с невестой свидишься. А мы домой пойдем, в харчевню. Как справишь дела, приходи, расскажешь.

За русскими купцами закрылась калитка. К Андрейше подошли два орденских брата, опоясанные мечами, и повели его, снова в замок.

Глава тридцать шестая. ПУСТЬ ПРУССЫ ОСТАЮТСЯ ПРУССАМИ

Два брата в черных куртках, перепоясанные мечами и в черных скромных шапочках, шли с Андрейшей по каменным лестницам, каждый раз вежливо уступая ему дорогу, если проход был узким.

Младший из братьев нес смоляной факел: в проходах и на лестницах было темно.

Андрейша пытался заговорить с рыцарями по-немецки, но они не ответили. Только старший брат строго посмотрел на него.

Когда провожатые показали Андрейше на каменную лестницу, винтом уходящую куда-то вниз, ему стало не по себе.

— Мы пришли, — сказал старший, когда они спустились, — теперь тебе только сюда. — И он показал на четырехугольный люк, закрытый железной крышкой.

Младший отвязал от пояса большой заржавленный ключ и звякнул навесным замком.

Андрейша понял, что хотят сделать с ним монахи, когда они подняли крышку и стали вдвоем толкать его в черный провал. Он вскрикнул и стал отчаянно сопротивляться.

Старший рыцарь ударил Андрейшу по голове рукояткой меча, и он уже не помнил, как очутился в соломенной трухе на дне глубокого каменного колодца. Здесь не было ни окон, ни дверей, только квадратный люк над головой, в котором еще был виден колеблющийся свет факела.

Юноша услышал, как старший рыцарь сказал: «Закрывай». Стукнула крышка, наступила полная темнота. Андрейша зверем заметался по каменной норе.

«За что меня бросили сюда? — мелькала мысль. — Может быть, хотят уморить голодом или убить? Выбраться из этой тюрьмы невозможно. Людмила, незабудочка бедная моя, что будет с нами?!»