Кольцо Веры

На видео ещё двое незнакомцев после ухода Алексея обыскивали лежащих на земле людей.

— Ну, это точно не я, — улыбнулся Полковник, — ты же видишь, я ушёл, оставил их принимать солнечные ванны! Погода-то какая!

— Ну да, ну да… — Зубов усмехнулся. — А ты знаешь, Алёша, что произошло в последующие сутки? — он испытующе взглянул на Полковника.

— Я в последнее время усердно занимаюсь восстановлением отношений со своей… Помнишь Верочку? Всё внимание только ей. Даже новости некогда смотреть.

— Ну да, ну да… — задумчиво протянул Советник. — Так вот, эти двое, что осматривали после тебя туристов, плюс ещё трое неудачно «окунулись» в Неву и захлебнулись. Теперь трупы. А эти двое, которым ты прописал солнечные ванны, получили по пуле в сердце и по колумбийскому галстуку — просунули им языки через разрез на горле. Во что ты вляпался? Мне было бы проще тебе помочь!

— Похождения иностранных «туристов» в Питере — это не ко мне, а за заботу спасибо. Если увижу что подозрительное, то сразу дам тебе знать!

— Ну, лады! Спасибо.

На том и распрощались. Зубов не мог сопоставить немногочисленные факты и понять, чем же заинтересовал «туристов» его старый приятель. Опыт подсказывал ему самую верную схему превращения непонятного в понятное. Советник вызвал порученца и распорядился установить за Полковником и его подругой полный контроль и скрытое силовое сопровождение.

Утром в номере Алексей с Верой обсуждали план на день. По телевизору шли местные новости: где-то открыли очередной памятник, где-то что-то закрыли после внеочередной проверки… Сводка происшествий в городе заставила Полковника вслушаться. Диктор рассказывал, как пятеро туристов из Италии, очень сильно перебрав виски в барах Петербурга, решили искупаться в Неве и не рассчитали свои силы. В результате — пять утопленников. При опознании трупов в морге присутствовал консул Итальянской Республики.

И еще один сюжет выходил за рамки обычных криминальных новостей. На втором этаже одного из городских зданий были найдены трупы мужчин с огнестрельными ранениями и перерезанными шеями. Там же было обнаружено четыре килограмма кокаина и много оружия. «Это похоже на разборки наркомафии», — подытожил диктор.

«Это же напротив нашего отеля», — отметил Алексей, и тут раздался долгожданный звонок от академика Пиоровского. «Спасибо. Будем через час», — обрадовался Полковник, с удовольствием наблюдая, как заметалась по комнате Вера, собирая разбросанную одежду.

Помощница Пиоровского встретила Алексея и Веру у ворот коттеджа и сразу провела их в кабинет академика на втором этаже.

— Мой юный друг, документ, что ты мне принёс, чрезвычайно любопытный! А в его подлинности я убедился, позвонив вашему, Верочка, руководителю экспедиции.

Это покаяние в страшном богохульстве, совершенном 1700 лет назад одним армянским кузнецом. Кстати, совершая святотатство, он и понятия не имел об этом. Монахи поручили ему рядовую работу — соединить копье, разделённое на две части самими святыми апостолами Фаддеем и Варфоломеем. Но это обернулась большой и тяжёлой проблемой для глубоко верующего кузнеца-армянина, которому церковь дала и начальное образование, и профессию. Вот что он пишет: «Я взял ту часть копья, где оно крепилось с древком, и отрезал от него два ровных кольца, чтобы закрепить остриё копья с двух сторон. Одним кольцом приковал я наконечник копья, а второе не понадобилось, и я оставил его себе в уплату за работу. Я уменьшил его под кольцо для натягивания тетивы лука. И с тех пор ни одна моя стрела не пролетала мимо цели».

Ужас его обуял в тот день, когда перед всем честным людом Армении католикос объявил об обретении Великой армянской церковью Копья, пронзившего Спасителя нашего Иисуса Христа. И представляет католикос всем Копьё, с которым он, кузнец, работал ещё недавно. Сомнения и терзания вынудили его покинуть Армению и направиться во Фракию.

Вот, собственно, и всё. Чертёж подтверждает рассказ кузнеца. Правда, есть одна догадка, которая не даёт мне покоя. Она касается византийских императоров, армян по происхождению. Первый из них был простолюдином, заметьте, из Фракии. Я имею в виду византийского императора Василия Первого Македонянина (Барсека). Манеры у него были ужасные, но сам он отличался выдающейся внешностью и такими же деяниями. Из грязи да в императоры. Основал он династию, и более чем 200 лет правили его потомки в Восточной Римской империи. Так вот, по преданию, он не снимал с пальца простое железное кольцо, хотя золото и серебро просто боготворил.