Кольцо вокруг Солнца

– С меня? У меня никогда не было никаких несчастий. Всю неделю я подметаю в лечебнице, а по субботам надираюсь в дым. За воскресенье мне надо протрезветь, чтобы с понедельника начать подметать снова. Поверь мне, мистер, - втолковывал я ему, - нет у меня несчастий. Сижу я на своем месте крепко. Свожу концы с концами…

– Но, вероятно, есть и другие…

– Что есть, то есть. Ты за всю жизнь не слышал столько жалоб, сколько нынче развелось в Милвилле. Тут у всех, кроме меня, целая прорва всяких бед. Еще бы куда ни шло, если б они не трепались про них направо и налево…

– Вот и расскажите мне, - перебил он.

Пришлось хлебнуть еще разок и рассказать ему про вдову Фрай, что живет чуть дальше по улице. Я сказал, что вся ее жизнь была сплошной мукой: муж сбежал от нее, когда сынишке едва исполнилось три годика, и она брала стирку и сдирала себе пальцы в кровь, чтобы прокормиться с ребенком, а потом, когда сыну сравнялось тринадцать или четырнадцать, не больше, он угнал машину и его отправили на два года в исправительную колонию в Глен-Лейк.

– И это все? - спросил пришелец.

– В общих чертах все, - ответил я. - Но я, конечно, упустил многие цветистые и мрачные подробности из тех, до которых так охоча вдова. Послушал бы ты, как она сама об этом рассказывает…

– А вы можете это устроить?

– Что устроить?

– Чтобы она сама мне обо всем рассказала.

– Обещать не могу, - заявил я честно. - Вдова обо мне невысокого мнения. Она со мной и говорить не захочет.

– Но я не понимаю…

– Она достойная, богобоязненная женщина, - объяснил я, - а я подлый бездельник. Да еще и пьяница.

– Она что, не любит пьяниц?

– Она полагает, что пить - грех.

Пришелец вроде как вздрогнул.

– Ясно. Видно, всюду, как присмотришься, одно и то же.

– Значит, и у вас есть такие, как вдова Фрай?

– Не совсем такие, но с такими же взглядами.

– Ну, что ж, - сказал я, приложившись еще разочек, - значит, другого выхода у нас нет. Как-нибудь продержимся…

– Вас не слишком затруднит, - осведомился пришелец, - рассказать мне еще про кого-нибудь?

– Что ты, вовсе нет, - заверил я.

И рассказал ему про Элмера Троттера, который зубами прогрыз себе дорогу в юридическую школу в Мэдисоне, не гнушаясь никаким занятием, лишь бы заработать на ученье - ведь родителей у него не было. Он закончил курс, сдал экзамен на адвокатское звание, вернулся в Милвилл и открыл собственную контору.

Я не мог передать пришельцу, как это случилось и почему, хотя про себя всегда считал, что Элмер был по горло сыт бедностью и ухватился за первый шанс зашибить деньгу. Никто, наверное, не понимал лучше его, что сделка бесчестная, он же был юрист, не что-нибудь. Однако он все равно не отступился, и его поймали.

– А что потом? - спросил пришелец, затаив дыхание. - Он был наказан?

И я рассказал ему, что Элмера лишили права на адвокатуру, а Элиза Дженкинс расторгла помолвку и вернула ему кольцо, и пришлось Элмеру стать страховым агентом и влачить самое жалкое существование. Как он только ни пыжился, чтобы вернуть себе адвокатскую практику, да ни шиша у него больше не вышло.

– Ты все записал? - спросил пришелец у робота.

– Все записано, - отвечал робот.

– Какие потрясающие нюансы! - воскликнул пришелец. - Какая жестокая, всеподавляющая реальность!..

Я не мог взять в толк, о чем это он, ну и попросту еще выпил.

А потом продолжал, не дожидаясь новых просьб, и рассказал про Аманду Робинсон и ее несчастливую любовь и про то, как она стала самой благонравной и унылой из милвиллских старых дев. И про Эбнера Джонса и его бесконечные неудачи: он никак не желал расстаться с убеждением, что родился великим изобретателем, и семья у него жила впроголодь и в рванье, а он только и знал, что изобретать…

– Какая скорбь! - воскликнул пришелец. - Какая замечательная планета!..

– Лучше бы вы закруглялись, - предупредил его робот. - Вам же известно, что будет дальше…

– Ну, еще одну, - взмолился пришелец. - Я ни в одном глазу. Одну самую-самую последнюю…

– Послушай, - сказал я ему. - Я не против рассказывать тебе байки, раз тебе этого хочется. Но, может, ты сначала расскажешь хоть немножко о себе. Я понимаю так, что ты пришелец…

– Разумеется, - ответил пришелец.

– И ты прилетел к нам в космическом корабле?

– Ну, не то чтобы в корабле…

– Но, если ты пришелец, отчего ты говоришь по-нашему так гладко?

– А, вот вы про что, - сказал пришелец. - Это для меня не очень приятный вопрос.

Робот сокрушенно пояснил:

– Они обобрали его до нитки.

– Значит, ты заплатил за это?

– Непомерно много, - ответил робот. - Они увидели, что ему невтерпеж, и взвинтили цену.

– Но я с ними расквитаюсь, - вставил пришелец. - Если я не сумею извлечь из этой поездки прибыль, пусть меня никогда больше не назовут…

И он произнес что-то длинное, заковыристое и совершенно бессмысленное.

– Это тебя так зовут? - спросил я.

– Конечно. Но вы зовите меня Вильбур. А робота - робота можете звать Лестер.

– Привет, ребята, - сказал я. - Очень рад с вами познакомиться. Меня зовут Сэм.