Колумб

Одним из наиболее опытных, богатых и влиятельных палосских моряков был Мартин Алонсо Пинсон, с которым тесный контакт поддерживали настоятели Рабиды. Он и его младшие братья Висенте Яньес и Франсиско Мартин Пинсоны по инициативе Марчены и Переса привлечены были к предприятию Колумба и, как мы вскоре убедимся, оказали ему очень большую помощь летом 1492 года.

Колумб покинул 12 мая 1492 года лагерь Санта-Фе и направился в Рабиду. По пути он заехал в Кордову к донье Беатрис и там встретился с престарелым кастильским путешественником Перо Тафуром, тем самым Тафуром, который за 57 лет до этой встречи посетил Геную и оставил ее описание, которым мы воспользовались в первой части этой книги. Тафур, правда, не проникал на Восток дальше Синая, но он встречался с Никколо Конти и многое мог рассказать Колумбу об Индии и «стране Великого хана». Из Рабиды 23 мая Колумб в сопровождении Хуана Переса выехал в Палос.

Адмирал привез с собой указ королевы и короля к властям и жителям Палоса. Королевская чета призывала обитателей этого города оказывать всемерное содействие главе экспедиции.

Этот указ торжественно был зачитан городским нотариусом Франсиско Фернандесом в палосской церкви святого Георгия при довольно большом стечении народа. Люди, которые присутствовали в церкви в среду 23 мая, разумеется, не подозревали, что много лет спустя им придется давать показания о знаменательных событиях лета 1492 года в связи с тяжбой Диего Колона с кастильской короной. Очевидцам опасно доверять, особенно если толкуют они о делах двадцати- или тридцатилетней давности, но их показания кое-что дают историкам, и мы не преминем ими воспользоваться.

Нотариуса выслушали молча. Неуместно высказывать суждения о королевских указах, но, право, когда народ безмолвствует, полагаться на его добрую волю опасно. Так произошло и в Палосе в майские дни 1492 года.

Королевская чета предписала: за десять дней подобрать три корабля и без дальнейшего промедления укомплектовать их командами.

Корабли нашлись, но затем все замерло на мертвой точке. Охотников, согласных по доброй воле отправиться в дальнее плавание, не находилось. Отчасти тому виной были их высочества. Во избежание огласки цели экспедиции излагались крайне туманно. Но была и другая причина. Палосские моряки при иных обстоятельствах с легким сердцем отправились бы хоть на край света, трусами их никто не посмел бы назвать. Однако они не желали вербоваться в экспедицию, которой командовал безвестный иноземец.

И о том, как отнеслись в Палосе к Адмиралу и его планам, говорили в феврале 1515 года многие свидетели пресловутой тяжбы. Вот каковы были их показания.

Хуан Кинтеро: «Полагали мы, что если уж португальцы не нашли земли в Море-Океане, то нынешняя затея была делом напрасным» (56, VIII, 59).

Мартин Гонсалес: «Много сведущих в морском деле людей говорили, что, следуя на запад от мыса Сан-Висенте, при ветрах, там дующих, никогда не удастся найти земли, даже если плыть пришлось бы целых два года, и все твердили — затея дона Христофора Колумба напрасна, и над ним насмехались, говоря, что никогда этому Адмиралу не доведется отыскать землю» (56, VIII, 91).

Хуан Карон: «Слышал я перед тем, как Адмирал ушел в море, и при этом много раз и от многих, что нет в той стороне земли» (56, VII, 429).

Хуан Бермудес: «Над предприятием этим все насмехались, ибо считали, что дело сие невозможно и землю на западе найти нельзя» (84, 358).

Хуан Родригес де Мафра, кормчий: «Прежде чем Адмирал открыл эти Индии, говорили, что в той стороне нет никакой земли и что, идя на запад, найти ее невозможно» (56, VIII, 27).

Хуан Родригес Кабесудо, человек, который в 1491 году дал своего мула Хуану Пересу, когда тот отправился с Колумбом в Санта-Фе: «Очень многие насмехались над Адмиралом и над его предприятием и замыслом идти в Индию, а свидетеля упрекали за то, что когда-то он дал своего мула: люди издевались открыто, считая затею напрасной, и то были здешние горожане и люди из других мест» (56, VIII, 19).

В 1535 году 85-летний свидетель Хуан Домингес из города Уэльвы, отвечая на вопросы королевского фискала, показал: «Ни один человек не отваживался идти с этим Колумбом; ибо никто его не знал, ведь он был чужеземцем и никаким доверием не пользовался» (84, 518).

Положение создалось поистине нелепое: был Адмирал, были корабли, но не было матросов и кормчих. А между тем Колумб держался превосходно. Он не пытался сломить сопротивление палосских жителей, он не вступал с ними в бесполезные пререкания. Отправив не очень радостное письмо королевской чете, он покинул Палос и обосновался в Рабиде. Снова он прибег к помощи Хуана Переса и Антонио де Марчены, зная, что им несравненно легче будет уговорить своих прихожан и земляков.

Адмирал не сомневался: дело, начатое весной 1492 года, будет доведено до конца.

А пока палосские жители предавались толкам и пересудам, в списках команд появились первые имена. Правда, это были не волонтеры, по доброй воле готовые плыть к неведомой земле, а колодники, которых ждала плаха…