Колумбелла

Я не была уверена, что Лейла будет любить меня и после сегодняшнего вечера. Взглянув на галерею, я увидела, что Кинг все еще там. Наши взгляды встретились, и он одобрительно кивнул мне, хотя его лицо все еще оставалось мрачным. Он тоже знал, что беда предотвращена. По крайней мере, на какое-то время. У себя за спиной я неожиданно услышала громкое шипение факела и одновременно мне на щеку упала дождинка. Прямо над нами сгрудились сердитые, черные облака, хотя небо над городом по-прежнему было ясным и звездным, а из-за Сент-Джона поднималась полная луна. В следующую секунду все кинулись к стене дома, и на террасу обрушился внезапный ливень, гася алые огни факелов. Это был настоящий тропический ливень; ручьи воды лили с черепичной крыши на каменные плиты террасы, ударялись об них, рассыпаясь колючими брызгами, больно бьющими мне по лодыжкам. Майк через всю галерею потащил меня в дом. Там, улучив момент, я незаметно отошла от него и поднялась наверх.

Кинг в одиночестве стоял у открытой двери на галерею, глядя на ливень.

— Где Лейла? — тихо спросила я его. Он подошел ко мне:

— Ушла в свою комнату.

— Что ж, это к лучшему, — сказала я. — Не думаю, что она вернется. Весь этот спектакль очень ее расстроил.

— Да. Я видел.

Поколебавшись, я все-таки решилась задать мучивший меня вопрос:

— Не выходит ли поведение Кэтрин за грань нормы? Не болезнь ли это?

— Возможно. Я уже говорил о ней с врачами. Вероятно, в старой библейской идее одержимости злыми духами есть доля правды! Полагаю, мы все бываем одержимы злыми духами и тогда-опрашиваем себя, что на нас нашло? Но в данном случае что: можно здесь сделать против ее воли? Я не могу представить Кэтрин в кабинете психиатра. Она считает себя здоровее любого из нас. Ей нравится быть такой, как она есть! Пока Кэтрин не перейдет опасную грань, никто не сможет с нею ничего поделать! А она уже близка к этому!

Я молчала, страдая вместе с ним. Ливень кончился, снаружи до нас доносился шум порывистого ветра, а снизу — звуки музыки. Однако здесь, в коридоре, было тихо и глухо. Как и в моем сердце!

Неожиданно я бросилась в его объятия, чтобы дать ему единственное утешение, которое могла предложить и на несколько секунд время Для нас, казалось, остановилось.

Но тут скрипнула ближайшая дверь, затем сразу же тихо закрылась. Кинг отпустил меня, мы отодвинулись друг от друга, понимая, что не имеем права на свободную любовь. В коридоре стояла тишина. Мне стало страшно.

— Кто это был? — прошептала я. Он помотал головой:

— Не знаю. Идите лучше к себе в комнату, дорогая. А я вернусь к гостям.

— Когда вы покинете дом? — поспешно спросила я. — Вы должны скорее уехать, должны!

Он отвернулся от меня, ничего не ответив, и я проводила его взглядом, пока он спускался по лестнице.

Через мгновение я уже была в своей комнате, заперла дверь, прижалась к ней спиной и постаралась успокоить биение сердца. Так больше не может продолжаться! Или ему, или мне придется уехать! Я хотела любить его открыто, откровенно, без тайных встреч украдкой и подозревала, что он хотел того же. Но между нами стояла Кэтрин со своей истерической ненавистью, становящейся все более опасной!

Постепенно к немного успокоилась, подошла к комоду и увидела в зеркале ошеломленную женщину с серыми, тревожно открытыми глазами и приоткрытым ртом. Как нередко и раньше, я задумалась, какой же меня видят люди и что они обо мне думают? Но по мере того, как я вглядывалась в свое отображение, оно переставало казаться мне таким уж знакомым, словно принадлежало другой женщине, менее уязвимой, чем я. Голос, когда я заговорила вслух, принадлежал мне, но был направлен ко мне от более критически настроенной девушки, которую я видела в зеркале.

— Будь честной! — с вызовом сказала она. — Говори себе правду и научись принимать ее! Когда умерла Хелен, ты разрушила вокруг себя все ограды, осталась одна, без защиты, и влюбилась в первого встречного мужчину, который проявил к тебе каплю доброты. Будь у тебя хоть немного мужества, ты бы посмотрела в лицо фактам! Он одинок, благодарен тебе и тронут тем, что ты пытаешься помочь его дочери! Но ты влюбилась в него! И никуда от этого не денешься! Ну, что теперь скажешь?

Я уклонилась от ответа.

Глава 14

Насмотревшись на себя в зеркало, я вдруг поняла, что в моей комнате произошли какие-то едва заметные изменения.

За годы, проведенные с мамой, я хорошо усвоила правила общежития. Когда два человека живут вместе, а один из них разбрасывает свои вещи и никогда не знает, где что найти, второй обычно становится методичным до придирчивости. Вероятно, тот, кто слабее, или, возможно, более деликатный. Во всяком случае, я научилась класть каждую вещь не только в определенное место, но нередко и в определенном порядке.

«Это мелочность, — смеялась мама. — Качество старой девы!»

Этими словами она обычно прикрывала собственную безалаберность.