Колумбы российские

— Куда торопиться… Погода, вишь, какая хорошая… без дождей, и крыша не течет… Вот кончим казармы, так и за мою избу примемся. Время еще не ушло… до зимы-то далеко.

Только качают головами его верные соратники, но ослушаться не смеют.

В ясный, солнечный июньский день в бухте Новоархангельска появился силуэт знакомого корабля.

— Никак фрегат «Нева» пожаловал! — недоверчиво присмотрелся к кораблю Баранов. — «Нева» и есть… А ну, Иван, айда на берег встречать дорогих гостей. Вот угодили старику… спасибо Юрию Федоровичу, сдержал обещание, пожаловал к нам еще раз.

Баранов поспешил к берегу, слегка прихрамывая на больную ногу. Вдруг повернул голову к Кускову:

— Впрочем, Иван, беги на работы, объяви шабаш на сегодня… праздник назначаю сегодня по случаю приезда дорогих гостей… гулянье народное устроим.

На берегу, где Баранов ожидал шлюпку с «Невы», собралась толпа в несколько десятков человек. Слухи уже распространились, что Баранов приказал остановить все работы.

В радостном ожидании, весело переговариваясь, промышленные смотрели, как отвалившая от «Невы» шлюпка быстрым ходом приближалась к берегу.

— Никак их благородие, сам капитан жалует к нам с визитом, — с гордостью сказал кто-то, узнав Лисянского, сидевшего в шлюпке в полной парадной форме.

— Все, как полагается, по артикулу. Капитан едет отдать честь господину правителю…

Шлюпка подошла к берегу, и Лисянский, поддерживая рукой ножны своей шпаги, подошел к Баранову и церемонно отдал ему честь.

Баранов так же официально, насколько ему это казалось, поклонился с достоинством, а потом, забыв о формальности, схватил руку Лисянского обеими своими руками и крепко и радостно затряс ее.

— Страшно рады видеть вас опять, Юрий Федорович. Милости просим! Ублажили старика… Зашли все же к нам, как обещали. Ах как же мы рады!..

И он опять затряс руку Лисянского.

Если Баранов был обрадован приезду Лисянского, то и капитан «Невы» был поражен увиденным. Он просто не верил своим глазам: его взору предстало большое селение с новыми, крепко сколоченными избами и массивными стенами крепости.

В своем дневнике он позже записал:

«23 июня… сошел на берег и к величайшему моему удовольствию увидел удивительные плоды неустанного трудолюбия Баранова. Во время нашего краткого отсутствия он успел построить восемь зданий, которые по своему виду и величине могут считаться красивыми даже и в Европе. Кроме того, он развел 15 огородов вблизи селения. Теперь у него находится 4 коровы, 2 телки, 3 быка, овца с бараном, 3 козы и довольно большое количество свиней и кур»…

Больше двух месяцев пробыл Лисянский в Новоархангельске и все это время был свидетелем не только титанической работы в селении по постройке новых зданий и усиления крепости, но он еще больше убедился в исключительных дипломатических способностях Баранова. С изумлением видел Лисянский, как у Баранова стали устанавливаться дружественные отношения с его недавними злейшими врагами — колошами и как он даже примирился со своим самым злейшим неприятелем, вождем Котлеаном, который три года тому назад разорил Михайловский форт и предал мучительной смерти его защитников.

Вскоре после приезда Лисянского в Новоархангельск, вернее, в первую же неделю, они вместе с Барановым и офицерами «Невы» совершили поездку на пепелище сожженного и разграбленного Михайловского форта.

С тяжелым сердцем ходили Лисянский и Баранов среди обгоревших руин.

— Вы не можете себе представить, Юрий Федорович, как тяжело мне бродить по развалинам форта, который я сам, вот этими руками строил. Здесь вместе с погибшими моими друзьями-соратниками осталась часть моего сердца!..

— Я вас понимаю, Александр Андреевич.

Баранов осмотрелся, взглянул на приливные волны набегавшего океана…

— Хорошо здесь, красиво, — добавил он, — но… сознаюсь, сделал ошибку, когда решил строить форт на этом месте… Это была большая ошибка… слишком уязвимое здесь место… Надо было сразу строиться на том холме, где сейчас стоит Новоархангельский форт, — ничего бы с ним не случилось. Да не хотелось мне раздражать индейцев тогда, отбирать у них землю… Знаю теперь, что так было бы лучше и безопаснее, но тогда я думал по-иному… и за свою ошибку заплатил страшную цену…

— Ну полно, Александр Андреевич. Так всегда, когда время проходит, кажется, что можно было лучше сделать, а главное, не надо мучить себя — что толку после драки кулаками махать. Да и форт, может быть, и до сих пор стоял бы, если б защитники строго следовали вашим инструкциям.

— Ну, да что старое поминать! — сменил Баранов тон. — Давайте-ка расположимся здесь, на пепелище, да закусим, благо и время подошло…

Лисянский махнул рукой матросу у шлюпки и тот быстро принес и разложил на скатерти, прямо на земле, привезенную ими провизию.

Пунктуальный Лисянский тем же вечером на корабле аккуратно записал в своем дневнике: