Колумбы российские

Немедленно был поднят якорь «Юноны», и байдарки отбуксировали корабль на место его стоянки в порту. Подходя к крепости, «Юнона» опять произвела надлежащий салют в семь пушечных выстрелов, на которые после некоторого ожидания крепость, как бы нехотя, ответила редкими выстрелами — их было тоже семь.

Невозможно описать чувства Резанова, офицеров, доктора Лангсдорфа и сытой команды корабля, когда, сойдя на берег, они увидели жителей — беззубых, тощих… Люди едва стояли на ногах. Казалось, смерть подстерегала их за углом! Страшен был вид Баранова, выглядевшего не лучше других. Правитель тем не менее вышел из крепости и приветствовал камергера, встретив его на полпути к пристани.

— Как ужасно выглядят люди, Александр Андреевич…, — тихо заметил Резанов, — но мы привезли продуктов, много провизии, люди быстро поправятся!.. Наша экспедиция была успешной, даже успешнее, чем мы могли мечтать.

Баранов скептически посмотрел на него и сначала ничего не сказал, но потом, когда узнал, что «Юнона» привезла более четырех тысяч пудов провизии, глаза его засверкали, и он повеселел:

— Вот это хорошо!.. Пришли вы в последнюю минуту, когда мы потеряли надежду на спасение… Чудо… истинное чудо спасения…

Баранов провел гостя в свои «покои», где они долго беседовали, как о том, что произошло в Калифорнии, так и о жизни в Новоархангельске и на Кадьяке. Узнал Резанов, что за время его отсутствия цинга косила людей налево и направо. Умерли семнадцать промышленных, не считая нескольких десятков алеутов… Мало того, еще шестьдесят русских лежали без движения на койках, ожидая неминуемой смерти. Только в конце марта в море появилась сельдь, которая поддержала силы людей настолько, что теперь оставалось только шесть тяжелобольных.

Самой же главной опасностью было ожидание неминуемого нападения индейцев. Колоши прекрасно знали о состоянии здоровья защитников Новоархангельска, и по сведениям, полученным Барановым, подтянули к крепости большие силы. Каждую минуту можно было ожидать атаки и полного разгрома крепости. Защитников ожидала судьба разгромленного Михайловского форта.

— Очевидно, индейцы ожидают только моего отъезда в Кадьяк, чтобы расправиться с крепостью, — сказал Баранов. — Я предполагал съездить туда, посмотреть, как они там живут, но остался, полагая, что мне нужно быть здесь со своими соратниками во время нападения варваров… Врасплох они нас здесь не поймают… Мы готовы… орудия стоят заряжены день и ночь… все промышленные имеют свое оружие при себе и никогда с ним не расстаются.

Вечером после ужина Баранов с Резановым опять уединились в конторке, где обсуждали дела колонии. Тяжелое положение Ситки и Кадьяка довело терпение Баранова до предела, и он опять настоятельно просил Резанова освободить его от обязанностей правителя.

— Я устал от этой работы, а главное — разочаровался во всем. Как я могу заставлять людей под моим началом работать, если они не получают самого необходимого для жизни. Компания больше интересуется барышами, не беспокоясь о том, как эти барыши добываются. Нет, Николай Петрович, моему терпению пришел конец, и я надеюсь, что это мой последний год в этом Богом забытом месте. Следующей весной поеду в Бостон, меня зовут бостонские торговцы. Они считают, что там я буду им полезен, да и по дороге побываю на Сандвичевых островах, повидаю своего друга, короля Камехамеха…

— Весьма сожалею, что у вас такое настроение, — сказал Резанов, — а я разработал большие планы по расширению деятельности компании. Я планирую переместить главную колонию на юг, в устье реки Колумбии, где не будет чувствоваться недостаток в продуктах… Страна там девственная и исключительно богатая.

— Да… да… Все это я уже слышал не раз. Планы и планы из Петербурга… все эти планы разработаны на далекое будущее, а пока что люди мрут, как мухи, от цинги. Кто будет осваивать эти земли, кто пойдет на юг, когда у нас не хватает людей для защиты этой крепости? — с горечью возразил ему правитель.

— Александр Андреевич, я еду в Петербург тотчас и лично приму там меры к разрешению вопросов, поднятых вами. Будут приняты немедленные меры к улучшению вашего положения… даю вам мое честное слово…

— Очень вам благодарен, ваше превосходительство, но чувствую, что здесь на моем месте нужен человек помоложе. Однако я рад, что вы нас поддерживаете в Петербурге. И тем не менее настаиваю на своем желании выйти в отставку и уехать в Бостон…

— Не могу вам противиться, Александр Андреевич, если вы на этом настаиваете, — сухо ответил Резанов.

Баранов посмотрел на него через прищуренные щелки глаз: