Колумбы российских древностей

Возражая Доленге-Ходаковскому, Калайдович отмечал, что установить какую-либо закономерность в характере городищ трудно: они разной величины, вида, древности. Оспорил он и назначение городищ, видя в них прежде всего места древних поселений, а не языческого культа. Гипотеза Доленги-Ходаковского при всей своей оригинальности не находит обоснования археологическими данными — таким был основной вывод книги Калайдовича.

Книга К. Ф. Калайдовича, вышедшая в тяжелый для Доленги-Ходаковского период жизни (правительство только что прекратило финансирование его грандиозного плана археологического и этнографического обследования России), вызвала возражения со стороны польского исследователя. Лишь намного позже его гипотеза нашла частичное подтверждение.

Замысел Доленги-Ходаковского предусматривал первоочередное изучение в археологическом и этнографическом отношениях территории славянских народов. Планы же членов кружка носили более широкий характер. Их интересовали наряду со славянскими древностями и традиционно изучавшиеся еще с XVIII в. античные и сибирские древности. Обращали они внимание и на археологические памятники азиатских народов, вошедших в состав Российской империи.

Болховитинов и Берлинский стали участниками первых раскопок фундамента по всей площади киевской Десятинной церкви, в результате которых были обнаружены остатки древних фресок. Описание раскопок здесь, а также в Вышегородской и Ирининской церквах вместе с рисунками найденных предметов посылались Румянцеву[100].

Раскопки в Новгороде-Северском, осуществленные Лобойко, привели к открытию камней с записями о построении в 1086 г. Николаевской церкви и в XII в. — церкви Спасского монастыря. Лобойко после переезда в Вильно провел обследование так называемых рыцарских могил, встречающихся в Самогитии. Анализируя находимые в них предметы, он поставил вопрос о сходстве самогитских захоронений с захоронениями, встречающимися в скандинавских странах и относящимися к дописьменным временам[101].

Причерноморье — «неисчерпаемое дно самых редких древностей», по выражению Румянцева, также стало одним из районов археологических разысканий кружка. Раскопки местных курганов возглавил здесь директор керченской таможни П. Дюбрюкс. Энтузиаст-археолог, он вел их вначале на свои средства, а затем, как утверждают его биографы, получал на это от Румянцева по тысяче рублей в год. Выдающееся значение приобрели разыскания Дюбрюкса на горе Митридат, где были найдены остатки древних захоронений. Для того чтобы продолжить раскопки в этом районе, Румянцев предложил генерал-губернатору Новороссии и Бессарабии графу А. Ф. Ланжерону продать ему часть побережья у горы Митридата и Золотой горы[102].

Сам Румянцев не раз с помощью местной администрации и краеведов производил раскопки курганов и осмотр древних памятников в районе Кавказских Минеральных вод. Это были одни из первых археологических обследований Кавказа.

Еще в XVIII в. историк П. И. Рычков, обратив внимание на древние укрепления в районе Чердыни и в верховьях реки Камы, соотнес их с остатками сказочной страны Биармии, известной из скандинавских саг и русских преданий. С тех пор одни исследователи полагали, что Биармия — это Пермь Великая, а другие связывали расположение этой страны с берегами Белого моря. В 1818–1820 гг. по просьбе Румянцева в районе Чердыни и в верховьях Камы провел разыскания Берх. Их результаты серьезно подорвали гипотезу Рычкова и его последователей. С помощью местных жителей Берх раскопал Урольское, Искорское и Чердынское городища, обнаружив лишь остатки плавильного производства. Здесь же он разыскал крест, поставленный учениками деятеля русской православной церкви и автора алфавита для языка коми Стефана Пермского, и приобрел для графа несколько старинных предметов. По просьбе Румянцева Берх не раз собирал местных жителей, которые исполняли для него старинные песни, рассказывали предания и сказки. Он внимательно сравнивал все услышанное от них с записями Кирши Данилова, специально присланными Румянцевым[103].

Большое значение имели разыскания Берха и Калестинова наскальных изображений по берегам рек Тагила, Лобви и Чусовой. Позже на средства Румянцева некоторые наскальные памятники, собранные ранее в Сибири Г. И. Спасским, были опубликованы с комментариями на латинском языке[104].

В 1824 г. Румянцев обратился к генерал-губернатору Западной Сибири П. М. Капцевичу с просьбой помочь в организации разысканий древностей. Тот дал соответствующие распоряжения тобольскому и томскому гражданским губернаторам и управляющему Омской областью, будущему генерал-губернатору и командующему войсками Восточной Сибири С. Б. Броневскому.