Колыбель

Банда новоприбывших — о ней был первый доклад вернувшемуся государю — вела себя интересно. Они оклемывались значительно быстрее, чем обычно это бывает. Объяснение простое: молодые мужики. Де Голль, к примеру, был стариком далеко за семьдесят, поэтому и приходил в себя с таким трудом. У этих же взгляд был почти осмысленный, руки хваткие, о профессии недавней можно было предполагать что–то полезное для предстоящих дел. Возможно ли использование их вот так, с ходу? Надо прикинуть.

Но сначала главное.

Для этого нужно было освободить холм от свидетелей. Гарем весь в полном составе был послан на ручей за водой. Со всей имеющейся тарой — и глиняной, и тыквенной.

Нужен запас воды, возможна осада — война начинается, блин, вашу мать!

Мастеровым, вяло клевавшим носами над кучами полуобтесанных камней, было придумано задание вслед: булыжников притащить, отбрасываться будем от тех, кто нападет.

Всех прочих загнал в длинный барак к новоприбывшим: мол, мойте их, расчесывайте, кормите, кормите и еще кормите, даже станцевать для них можете.

Главное — с глаз долой!

Осталась одна бабка, та, что у вечного костра. Она заартачилась. Ни в какую никуда не хотела уходить. Зарок дала и до конца будет соблюдать. От нее пришлось избавляться старинным приемом: ой, смотри, что это там?! — и палкой по башке. Извини, дело государственной важности.

Убедившись, что он один, его величество помчался на известную полянку за дворцом и стал стремительно и старательно сносить подошвами сандалий договорные знаки с глинистой поверхности. Успел нанести колоссальный вред национальному архиву, когда услышал приближающиеся голоса. Нырнул в опоясывающий тонзуру в центре холма лес и, обдираясь о колючки и острые листья, стал пробираться к подножию.

Пробрался, обогнул холм, замазывая слюной царапины на плечах и ногах, вышел на главную тропу, ведущую наверх.

Расчет оказался верным: когда его величество был всего лишь на середине тропы, в Вавилоне начал нарастать вой, становясь все более многоголосым.

Обнадеженный царь ворвался в центр народного горя. Сразу десятки человек тянули к нему руки, призывая в свидетели страшного преступления, неизвестно кем совершенного.

— Как? Что?! Не может быть! — кричал его величество, и очень скоро крики его стали вполне искренними.

Что теперь делать?!

Как нам быть?!

Что теперь будет?

Кто же мог пойти на такое преступление?!

— Я знаю кто!

Против ожиданий, этот возглас не обратил на себя всеобщее внимание. Паника продолжалась.

— Я знаю, кто все это сделал!

В ответ — неутихающее заламывание рук и раздирание причесок.

— Это люди Председателя! Он ненавидит Вавилон и вавилонцев и всегда хотел нам навредить. Сейчас он уплывает и напоследок…

Объяснения тонули в общем гвалте.

— Пойдемте отомстим им!

Идея вообще не имела никакого успеха.

Его величество бегал по холму, хватал за локти то одного, то другого и представлял себе, что будет, когда новость о страшном преступлении дойдет до всего народа и обезумеют не десятки, а многие сотни.

Его самого схватили за предплечье. Это был Афраний.

— Лодка уже на воде?

— Параша рожает.

Интересно, что он поверил в это сразу и полностью. Никаких критических вопросов типа «а почему я не замечал ее живота?» или «сколько месяцев она носила? три? четыре? почему слишком быстро все произошло?» — у него не возникло. Убудь, здесь и не такое может быть.

Рожает?

Бежать посмотреть?

А со всем этим как?!

Крах биржи даже на экваториальном острове — зрелище душераздирающее.

Подчиняясь невнятному порыву, его величество взлетел на башню, кажется собираясь обратиться к народу с речью. Тише, граждане, тише! Сжимая вспотевшими нервными ладонями перила, он несколько раз прокашлялся, но слов уместных не образовывалось на языке. Кроме того, он увидел вдалеке, как движутся по междурядьям рисовых полей черные фигурки, и все в сторону Вавилона.

Уже прослышали о налете на архив?!

Прошло же всего…

Когда вся эта масса соберется здесь…

Все! — мелькнула строгая и ясная мысль.

В следующее мгновение на его плечо легла чья–то рука.

Это был Астерикс.

— Астерикс! — крикнул царь, мгновенно придумавший выход из жуткой ситуации. — Послушай, ты же все помнишь!

— Я думал — теперь необязательно.

— Вот теперь–то как раз обязательно!

— Что мне делать?

— Поговорить, поговорить с ними, с каждым, дорогой! Прямо сейчас и начинай.

— С кого начинать?

— А бери, знаешь, его, — на глаза попался Помпадур, — с него начинай!

Астерикс набрал в грудь воздуха:

— Помпадур, главный постельничий князя и верховный лакей особых и интимных поручений.

Помпадур, стоявший, схватившись за голову, у тюрьмы, обернулся в сторону башни и закричал:

— Тише!

— Словом его величества царя царей удостоверяется владение скоростными железными дорогами Барселона — Париж, и Милан — Неаполь, океанским круизным лайнером «Коста Конкордия», кондитерскими Палермо… — перечисление шло еще некоторое время и заканчивалось очень красиво: — А также сингапурским зоопарком!

На центральной площади Вавилона стояла не гробовая, а загробная тишина. Народ теснился у основания башни и гипнотизировал открытыми ртами стоящих наверху.