Колыбель для мага

-- Не сердись. Право, к виду наших коней легко привыкнуть. Они обладают своеобразной прелестью, но давай ты посмотришь на их настоящий облик завтра. Лучше погляди на меня, Аннеке! Не отворачивайся!

Аннеке обернулась и стремительно обняла шею Димира.

-- Конечно, я не сержусь и охотно посмотрю на наших коней в их настоящем виде. Хоть сейчас, хоть завтра. Когда ты скажешь, милый. А сейчас, может быть, пора вернуться? Тут очень красиво, но сыровато, и удобно на поляне не устроишься. А магия будет нас отвлекать.

Аннеке прикрыла накидкой закрасневшееся лицо. Материя была шелковистой и прохладной. Кони прянули, взмахнув крыльями, ветер коротко свистнул, разметал волосы и гривы, резанул глаза, заставляя зажмуриться, и вместо изумрудных лягушачьих топей - знакомая лужайка перед домом мага, солнце уже почти зашло, а дом, повинуясь требовательному взмаху руки Димира, отворил перед ними дверь и зажег светильники и огонь в камине.

ГЛАВА 23

Королевский дворец, когда-то бывший оборонительным замком, но перестроенный. Толстые крепостные стены смотрятся странно с прилепленными наверху изящными башенками: как престарелый рубака-наемник в придворном наряде с собачкой в руках. Сторожевые башни превращены в смотровые площадки, увитые цветами и украшенные гирляндами флажков и лент. Ворота бывшей крепости широко распахнуты, по аллеям дворцового парка прогуливаются нарядные придворные. Играет музыка. Все веселы. Слышатся громкие разговоры и веселый смех.

Но один человек облачен в черное. От него веет холодом. Он оборачивается. Это Файдиас. Какое у него страшное лицо! Он с отвращением смотрит на общее веселье, отворачивается, уходит. Идет в глубину сада, обходит дворец и открывает сзади неприметную низкую дверь. Берет стоящий у порога фонарь и зажигает его. Ступени ведут вниз, вниз, вниз. Узкие извилистые коридоры, темно и сыро.

Вдали мерцают отблески огня, слышны голоса, брякает железо. Дверь, тяжелая, окованная железом. В двери маленькое окошко, забранное толстой решеткой. Файдиас с усилием тянет дверь на себя. Входит. Просторный мрачный зал освещен только огнем, горящим в огромном очаге. Возле очага возятся и переговариваются двое в черных кожаных передниках. Чуть поодаль наблюдает за происходящим из кресла тщедушный старикашка с противной улыбочкой на губах и серьезными пронзительными глазами.

Аннеке видит себя. Обнаженную, подвешенную за руки на цепях. Человек в черном фартуке подносит что-то светящееся красным к ее груди. Дикая боль, ужасный запах горелого. Аннеке страшно кричит, бьется, но цепи держат крепко.

В лицо полилась холодная вода. Аннеке, вырываясь изо всех сил, отдернула голову, открыла глаза. Не цепи. Это Димир держит ее за руки. Исчез темный, освещенный красным зал. Она на кровати в спальне Димира, и в окно светит подернутое туманом нежаркое утреннее солнце. Димир, обнаженный по пояс, встрепанный со сна, с ужасно встревоженным лицом стоит перед ней на коленях.

Аннеке, пытаясь унять сотрясающую ее мелкую противную дрожь, несколько раз медленно, глубоко вдохнула и выдохнула. Как учили. Помогло, но не до конца. Димир выпустил, наконец, ее руки, усадил ее к себе на колени, обнял и принялся укачивать, как маленькую. Аннеке крепко, изо всех сил прижалась к нему, обхватив его обеими руками. Посидела так. Потом решительно разжала объятия и встала на ноги. Заявила звенящим голосом:

-- Димир, мы немедленно уезжаем. Прямо сейчас. Бросаем все и уезжаем. Плевать на талисманы, плевать на вещи. Жизнь и свобода дороже.

Димир поднялся, подошел к окну, распахнул его и высунулся наружу чуть ли не наполовину. Постоял, глубоко вдыхая холодный утренний воздух. Обернулся к Аннеке и спросил деланно спокойным голосом:

-- Что ты видела?

Аннеке помотала головой.

Димир внезапно оказался рядом, сжал в ладонях ее щеки и поймал глазами ее взгляд. Аннеке почувствовала беспощадное вторжение в разум, попыталась освободиться, но маг не отпускал. Она не знала, сколько времени это продолжалось, но вдруг обнаружила себя в кресле возле кровати с чашкой чая в руке, рядом кукольный слуга Эд накрывал на маленьком столе завтрак на двоих. А Димир вновь стоял возле раскрытого окна и смотрел вдаль.

Аннеке всхлипнула, плечом вытерла слезы и принялась за чай. Димир уселся напротив. Некоторое время они молча пили чай. Завтрак на столе остывал, никому не нужный.

Димир поставил чашку, задумчиво посмотрел на нее и вдруг с внезапно исказившимся лицом смел все со стола. Завтрак и осколки посуды смешались на полу в странно-живописном беспорядке. Аннеке вздрогнула и испуганно сжалась. Димир коротко глянул на нее и мрачно сказал:

-- Прости.

Маленький слуга, тихонько стоявший у дверей, подобрался к столу и, осторожно шурша, принялся подбирать на поднос осколки. Маг яростно глянул на него, и понятливый Эд исчез. Димир встал, прошелся несколько раз по комнате и с угрюмым видом вновь уселся в кресло. Достал из-под подушки магический жезл, начертил им на столе несколько незнакомых Аннеке засветившихся синим пламенем знаков, и тут же стер их.

-- Нужно поговорить.