Колыбель тяготения

Идентификатор сообщил, что тяжело раненного парня звали Итан, двадцать пять лет, летчик истребительного полка, дислоцированного на форпосте Европы. Но биографию в сторону, нужна карта организма. У профессиональных военных она сохранялась и обновлялась в базах данных. Да и скафандры в начале любого боя сканировали тело. И вот она, картинка состояния парня перед терминальным повреждением: профиль органов, кровь, мышечная система, электрический и эндокринный баланс.

Идеальная матрица организма висела над вакуумно-силовой пластиной. В голове Сэма автоматически выстраивались решения и порядок действий. Погружение в аэрозоль. Запуск сердца. Склейка разрывов и сборка. Разорванную в клочья печень несложно распечатать с сохраненной индивидуальной матрицы. Плохо, когда ее нет, как это часто бывает у гражданских. Тогда на расчет модели организма по отдельным фрагментам уходят часы, а хирурги не спасают, а только увеличивают количество условно погибших.

Стабилизировав Итана и отправив нуждающиеся в замене органы на печать, Сэм сместил пациента на верхний уровень стола и взялся за следующего. Высоченный десантник с множественными переломами и несколькими малоприятными разрывами. Но, слава богам, сохранивший функциональность экзоскафандр сразу залил тело пеной и пенопластом. Встроенный эмергентный пакет тоже сработал. В организме гуляло обезболивающее, кроветворное и седативное, даже микродефибриллятор мигал сторожащим огоньком и сообщал, что готов спасать. Автоматика госпиталя оставила тело в умном скафандре до действий хирурга. Сшить и склеить этого парня дело десятка минут. Потом терапевты продержат его часа три под регенерирующими кольцами и препаратами. У них, в секторе Б, очень скоро будет битком. И кого, кого, а Итана точно ждало быстрое возвращение на фронт.

— Помнишь, Кэмбелл, анекдот про двух врачей на дальних пределах? — хмыкнул по связи Смит.

Вот уж кто не способен работать в молчании. Если, конечно, не особо сложные случаи.

— Не. Сразу про двух? Обычно нас туда по одному отправляют.

— Не важно, тогда не врачей, а генералов.

— И генералов по одному, — уперся Сэм, встраивая осколок кости в зазубренную выемку.

— Ты зануда, Кэмбелл. Не важно, пусть будет врач с генералом. Короче, стоят они на Дальних пределах на дежурстве, и вдруг вжик — тень мимо пролетает. И один у другого спрашивает: «Что же это промелькнуло, Петрович?», а второй так обреченно в ответ: «Так это полгода пролетело. Они часто здесь пролетают».

Дергачев за спиной Сэма заржал, как конь. Впрочем, ему и селезенку, разорванную, покажи — тоже ржет. Малахольный русский.

— И к чему это? — вопросил Сэм. — Мы не на пределах. И полгода ни фига не пролетело.

— Да так, просто, у меня ассоциации.

— Ассоциации у него. На тушки бездыханные что ли? Или надеешься, что война скоро закончится, идиот? — пробасил Дергачев.

— Много ты понимаешь в ассоциациях, — обиделся Смит. — У меня они переносные и многозначные. Это твои прямые, как стапели для челноков.

Эти двое относились друг к другу с особым трепетом, так что общаться предпочитали исключительно через Сэма. Впрочем, теперь какое-то время будут молчать. Робот транспортер потащил зашитого десантника в блок В, и Сэм спустил беднягу Итана и погрузил манипуляторы в его бесчувственную тушку.

— Кэмбэлл, в приемную, — рявкнула связь.

Ловес Гран — главврач и типичный марсианин, а у них слова лишнего и на вечеринке не выпросишь. «Хирурги в операционную», «отчеты на стол», «материалы на складе», «вторая палата на выписку, первая на диагностику», — сыплет горох, ни спасибо, ни пожалуйста, а глаголов будто и в природе не существует. И в разные обстоятельства Гран слишком не вникал, но, слава богу, понимал, что они есть, и доверял коллегам. Если Сэм сейчас задержится у стола, спасая жизнь, Гран дождется и вопроса не задаст, встретит с непроницаемым лицом, подозрительно похожим на волчью морду. Впрочем, по мелочам главврач тоже не дергал. Горизонт жизни Итана отодвинулся более чем на час, вполне можно летчика оставить поплавать в растворе.

Проемный покой в орбитальном госпитале — это скорее дань традиции. Сюда не приходят гражданские, пострадавшие во время экстремальных развлечений. Капсулы с ранеными компьютер госпиталя распределял на подлете, отправлял в санитарные туннели, и люди поступали к хирургам, уже просканированные и максимально подготовленные для оперативного вмешательства. Если главврач хотел что-то обсудить, он приходил сам или приглашал в кабинет. Зачем этот странный вызов? Может, семейные дела? Прилететь и пристыковаться к воротам приемного покоя могла Лулу или слишком предприимчивый Маська, но тогда все обошлось бы без участия главврача.

Створ раскрылся, и Сэм едва не рванул назад, за толщину спасительных перегородок. Удержал только спокойный вид стоящего посередине прохода Ловеса Грана. Тварь сразу заметила Кэмбелла, повернула к нему черные слепые глазищи и хищно подалась вперед. Отвратительные кожистые отростки зашевелились вокруг жуткой башки, клешни щелкнули и сцепились у ротового проема.