Колыбель тишины (СИ)

Но среди ласки и неги всегда искрит маленькая буря. Проносится мимо, стуча по покрытиям дорог, перепрыгивая белые полосы на сером асфальте, сворачивая за угол и подныривая под вывески, огибая прохожих, отталкивая замешкавшихся в своих кучных компаниях подростков, попутно пугая стаю птиц — голуби отрываются от земли с хлопаньем, десятки крыльев затмевают солнечные лучи, а причина их мимолётной тревоги смеётся и кружится. С ней кружится и подол светлого платья, пышная юбка разлетается волнами; девочка улыбается, улыбкой перекрывая солнечное тепло — она сама похожа на солнышко в такие моменты, хоть и редко кто её такой может назвать.

Девочка несётся знакомыми улицами, теми, что каждый шаг её встречают привычно. Она не знает названий, памятников и магазинов, но она знает, что здесь на пути встречается парк, а дальше — набережная, и ей не нужно больше. Она дочь этого города; она не помнит своё рождение и то, как росла, но зачем ей это? Всё, что нужно, она уже получает. Она получает даже сверх меры, потому что ей это доступно. Этот мир не добр к девочке; к девочке добр лишь один в этом мире человек.

Она мчится к нему, игнорируя мяуканье испуганной кошки, только у перекрёстков затормаживая. Дыхание рвётся наружу смешками; девочка вертится юлой, в круглых жёлтых глазах отражаются проспекты, а вдоль них — розовые деревья. В зелёной траве мешаются лепестки цветов, и девчонка присаживается, разглядывает, но вновь подскакивает и бежит дальше. Её шаги — худые ноги в коричневых сапожках, руки придерживают широкий подол, юбка колышется — отдаются каждым вздохом, и девочка улыбается и смеётся словно всему миру открыто.

— Санёк, ты? — окликают её. Она останавливается ворохом сизого и радостного; длинные светлые волосы спадают по спине, передние пряди она отбрасывает привычным жестом, смотрит весело и с любопытством. Ей машет Мефодий, мимо проходивший: — Куда несёшься?

— Яблони цветут! — кричит она восторженно. — Максим ещё не знает!

«Как же, будто он в окно не смотрит», — думает Мефодий, но счастье девочки так безоблачно, так легко, что не хочется его обрывать, и он желает удачи и дальше идёт; Сашка бежит вдоль улочки, вихрями за её шагами разлетаются рано опавшие лепестки. Она по пути подхватывает несколько цветов, всего лишь раскрывая ладонь — они сами срываются с ветвей в полёте, а так она их вовремя подбирает, не даёт коснуться пыльной земли. Сашка сворачивает на знакомую улочку, к зданию «Консультации», внутрь запрыгивает резво — она на подоле, как в фартучек положив, несёт кипу розовых цветов, и охранник, узнавая, пропускает её. Максим в здании, она помнит — Максим много работает, он наверняка ещё ничего не видел!

Сашка не задумывается о мелочах вроде того, что наставник занят. Она не задумывается, что цветение яблонь в каждом году ожидаемо. Она не задумывается, что он, естественно, всё давно видел. Человеку, который всегда к ней добр и всё ещё её терпит, девочка несёт красивые цветы, потому что уверена — он обрадуется, они ведь красивые, яркие такие, пахнут приятно, конечно, ему понравятся. Клиентов нет, и Максим сидит за столом в кабинете, дверь открыта — она словно приглашает, а Сашка запрыгивает, запыхавшаяся, сияющая лучисто, и Максим отрывается от бумаг и поднимает на неё удивлённый взгляд.

Она многое бы хотела ему показать — то, что не передаётся материально. Она многое хотела бы ему рассказать — жаль, что не настолько много слов знает и не может складывать их в ёмкие фразы. Она за многое ему благодарна и за многое его любит, многим восхищается и многое уважает — но она не может передать это. Сашка ещё ребёнок, её непосредственность и неопытность дают о себе знать, и она не может пока с этим бороться. Но однажды, однажды…

Сашка делает сейчас всё, что может. Она не слишком сильна и не слишком умела, но у неё открытая душа и храброе сердце, и она просто хочет, чтобы наставник был так же — или хотя бы немножечко! — счастлив. Чтобы он тоже улыбался. Если Сашка может вызвать у него улыбку — ей не нужно больше.

— Макси-и-им! — восклицает она, и смехом в её голосе золотится весна. — Смотри, яблони цветут!

========== «Апельсиновое мороженое» (Роан/Каспер) ==========

Комментарий к «Апельсиновое мороженое» (Роан/Каспер)

На майско-июньский челлендж.

День 1: «Мороженое в его руках растаяло».

— 2008 год, июль

Настолько душно, что прямо дышать нечем. Умирающие от жары люди прячутся в своих бетонных клетках, носов не высовывая, в каждом более-менее уважающем себя магазине работают все имеющиеся вентиляторы, прогоняя тот же душный воздух — никакого облегчения. Пока термостойкая Люси и нетермостойкий Ливрей скрываются, заявляя, что нужно-таки закончить начатое, Каспер и Роан провожают их глазами. У них неожиданно выкраивается время на отдых; ещё и с погодой повезло.

— Прогуляемся? — легко предлагает Роан. Солнце жарит нещадно, но бессмертный, кажется, сияет ещё ярче — век бы любоваться. Касперу остаётся надеяться, что его мысли не написаны у него на лице. Всё-таки он не очень привык к собственным чувствам… пусть и принял их.