Колыбельная

Он сам ушел, оставив девушку рыдать посреди улицы; она побежала в парк, в тень шумящих кленов, сморкаясь в платок. Ну вот, подумал Гордеев, пытаясь сочувствовать горю девушки, но сочувствовать у него не получалось, и он снова закрыл глаза, а когда открыл их, обнаружил, что находится в салоне служебной машины, которая несется через вечерний город. Перед глазами маячил потный затылок Кошевого. Гордеев понял, что все-таки уснул. Спал он минуту или две, но и это немало. Проклятье, подумал Гордеев; впрочем, подумал он без волнения, просто чтоб хоть что-нибудь подумать. Он заворочался на заднем сиденье; ему было неудобно, мышцы ныли. Кошевой поглядывал на него в зеркальце. Он испуган, подумал Гордеев, но такое чувство, что боится он не меня. Они катили по Ворошиловскому проспекту в направлении Большой Садовой, но, не доехав, свернули налево. Фонари горели через один, дома стояли покинутые, на пустых витринах лежал толстый слой пыли. Удивительно, подумал Гордеев, ведь мы в центре города: рядом центральный городской парк, публичная библиотека, кинотеатр; всюду кипит жизнь, кроме этой грязной улицы, которая выглядит так, словно город вчера бомбили. Кошевой остановил машину возле ржавых ворот и вышел. Гордеев внимательно следил за его передвижениями, опустив стекло. Кошевой долго возился с висячим замком; у него не получалось вставить ключ в замочную скважину, руки тряслись. Наконец замок щелкнул. Кошевой распахнул дребезжащие ворота и, не торопясь, подошел к машине. Гордеев ждал, что он бросится наутек, и приготовился стрелять на поражение, но Кошевой не бросился. Они медленно въехали в захламленный внутренний двор. Несмотря на потепление, кое-где здесь сохранились островки белого снега в бурых крапинках грязи. Слева находилось низкое кирпичное здание без окон, казавшееся заброшенным, справа возвышался трехэтажный дом с закопченными стенами. Забор из сетки «рабица» упирался в фасад дома рядом с парадным входом, который напоминал распахнутый рот доисторического чудовища; с другой стороны к забору приткнулся ржавый контейнер, до отказа забитый мусором; часть мусора вывалилась, образовав вокруг контейнера присыпанное снегом кольцо из пустых бутылок, скомканной бумаги и картофельных очистков. Возле низкого кирпичного здания никакого ограждения не было. Там начиналась узкая улочка (или, скорее, проход между стенами), которая вела к центральному проспекту.

– Приехали, – глухо произнес Кошевой, убирая руки с руля.

– Хорошо, – сказал Гордеев.

Глава пятая