Колыбельная

–Именно,– согласился Мишенька.

Далее он выпил коньяку, закусил конфетой и почувствовал вдохновение.

–Лично я считаю,– сказал он,– что за тупость следует отправлять на общественно полезные работы; пусть роют траншеи вместо того, чтоб озвучивать свои дебильные мысли. А самых упоротых – на урановые рудники. Пускай вкалывают, пока не сдохнут.

–И стране польза,– поддакнула Зина.

–Стране?– Мишенька хмыкнул.– Отчего вы так мелко мыслите, Зинаида? Мы говорим о переустройстве мира, а не отдельной взятой страны.

–Да-да,– поспешно исправилась Зина,– но ведь надо с чего-то начинать?

–Надо,– задумчиво согласился Мишенька.

В будущем Мишенька надеялся посетить построенный разумным человечеством всемирный мраморный фонтан размером с гору, символизирующий всеобщее счастье. Вообразив журчание струй этого фонтана, Мишенька захотел в туалет. Он ущипнул Зину за грудь и вышел. В коридоре его встретил Танич. Танич размышлял о чем-то важном с ножом в руке. Мишенька, не понимая, что происходит, почувствовал слабость в ногах и сосущую пустоту в животе. Тяжелый удар обрушился на его шею; колени Мишеньки подогнулись, и он потерял равновесие. «Я столько мог сделать,– подумал Мишенька,– но вот несчастный случай прерывает течение моих дней». Он не воспринимал Танича как человека, только как несчастный случай. Танич тоже не воспринимал себя как человека, он вообще себя никак не воспринимал.

Зайдя на кухню, Танич первым делом допил коньяк. Зина нахмурилась: ты уже вернулся? Да, сказал Танич. Зина не знала, что еще спросить. Она раскачивалась на стуле, потому что иначе боялась уснуть; духота в комнате была страшная. Танич снял с плиты чайник и выпил кипяченой воды прямо из носика. Мне казалось, сказала Зина, что ты сегодня работаешь в ночь. Кое-что поменялось, объяснил Танич. Теперь он искал, чего бы пожевать; на столе ничего не осталось. В холодильнике колбаса, подсказала Зина. Танич открыл холодильник: не вижу. На средней полке, за пучком зелени, сказала Зина. О, сказал Танич, вижу. Он достал полпалки «Докторской» и отгрыз зубами изрядный кусок. Порезал бы, сказала Зина. И так сойдет, буркнул Танич. Как дела на работе?– спросила Зина. Танич пожал плечами. Я ведь тоже когда-то была приписана к «Интуристу», вспомнила Зина, представляешь, нас с девчонками проводили по статье «прочие доходы». Смех да и только. Да уж, комедия, кивнул Танич. Колбаса без хлеба не пошла, и он, порывшись в хлебнице, нашел черствеющий кусок бородинского. Намазал на хлеб сливочного масла, а сверху положил два кругляша колбасы. Соорудив бутерброд, он озаботился выпивкой и налил в стакан томатного соку, а сверху плеснул водки для придания напитку пьянящих свойств. Зина следила за его приготовлениями, как за чем-то потусторонним. С Мишенькой познакомился?– спросила она. Более или менее, уклончиво ответил Танич. Он великий человек, сказала Зина, и хочет счастья для всех даром. Она потянулась за бутылкой, но бутылка была пуста, и Зина от бессилия изменить такое положение вещей уронила руку. Хочешь поесть напоследок?– спросил Танич с набитым ртом. Зина не ответила. Нам с мамой было тяжело, сказал Танич, еды иногда совсем не было. Поэтому у меня такое чувство, что я никак не могу наесться; правда, смешно? Смешно, согласилась Зина и встала. Сядь, приказал Танич. Зина села.

–Раньше я убивал детей, потому что считал, что они обречены на ужасную жизнь,– объяснил Танич,– но теперь считаю, что следует убивать взрослых, которые обрекают их на эту жизнь.

–А Мишенька говорил, что надо убивать идиотов,– вспомнила Зина, совершенно опьянев от происходящих событий.

Танич ничего на это не ответил, потому что жевал. Зина снова встала. Танич жестом велел ей сесть.

–Но я не знаю, зачем сижу!– воскликнула Зина.– Я хочу к Мишеньке.

Танич понял, что следует удовлетворить желание пьяной женщины. Он проглотил последний кусок, вытер салфеткой рот и поднялся, боясь, что Зина будет вести себя громко. К счастью, Зина вела себя тихо. Вернувшись в гостиную, Танич порезал торт и протянул Дианочке треугольный кусок на блюдечке. Дианочка, глядя на мир пустыми от страха глазами, откусила немножко. Танич внимательно наблюдал за тем, как она жует. По его мнению, Дианочка недостаточно активно шевелила нижней челюстью.

–Вкусно?– спросил он, но Дианочка не ответила.