Колыбельная

Пока я смотрю в окно, на парковку подъезжает побитый белый фургон, и останавливается у «Унесенных птицами» — специализированного магазина корма для птиц. Передняя и боковые дверцы фургона открываются, и из него выходят парни, все примерно моего возраста, на всех рубашки, галстуки и джинсы. Они секунду совещаются, что-то обсуждают, затем расходятся, направляясь к разным магазинам. Невысокий парень с рыжими волнистыми волосами идет в нашем направлении, заправляя рубашку по мере приближения.

— Ой, ребята, — говорю я. — К нам идут мормоны.

Не смотря на табличку на витрине, которая гласит — никаких ходатайств, мне всегда приходится выставлять людей, продающих шоколадные батончики или Библии. Я делаю глоток диетической колы, подготавливая себя, в это время звенит дверной колокольчик, и он заходит.

— Здравствуйте, — он подходит ближе. Он весь усыпан веснушками, как и большинство рыжеволосых парней, но у него темно-зеленые глаза и добрая улыбка. При ближайшем рассмотрении, на кармане его рубашки можно обнаружить пятно, да и сама одежда словно была куплена в эконом-магазине. Кроме того, его галстук был на застежке. Я хочу сказать, что это было очевидно.

— Здравствуйте, — отвечаю я. — Чем я могу вам помочь?

— Я хотел узнать, требуются ли вам сотрудники?

Я смотрю на него. Мужчины не работают в «Джои»: это не связано со взглядами Лолы, просто эта работа не очень подходит мужчинам. У нас был стилист-мужчина, Эрик, но он годом раньше перешел в салон «Закат», к нашему главному конкуренту, и забрал с собой одного из лучших мастеров маникюра. С тех пор в салоне только эстроген, все время.

— Неа, — говорю я. — Не требуются.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Он не выглядит убежденным, и все еще улыбается.

— Скажите, — любезничает он, — А могу я заполнить заявление на случай, если появится вакансия?

— Конечно, — я выдвигаю средний ящик стола, где у меня хранится стопка бланков. Я вытаскиваю один, протягиваю ему вместе с ручкой.

— Большое спасибо, — он садится в углу у окна. Со своего места я наблюдаю, как он четкими печатными буквами выводит наверху свое имя, затем хмурит брови, размышляя над вопросами.

— Реми, — зовет Лола, входя в комнату для ожидания, — Нам уже пришла поставка от «Редкен»?

— Нет еще, — отвечаю я. Лола — крупная женщина, любящая обтягивающую, светлую одежду. У нее громкий смех, соответствующий ее габаритам, вызывающий такое уважение и страх у клиентов, что никто не осмеливается принести фотографию или что-то еще, когда стрижка назначена у нее: они просто позволяют ей самой выбрать образ. Она бросила взгляд на парня в углу.

— Почему ты здесь, — спросила она у него.

Он посмотрел наверх, почти не испугавшись. Мне пришлось поставить ему это в плюс.

— Ищу работу, — ответил он.

Она осмотрела его с головы до ног.

— Это галстук на застежке?

— Да, мадам, — кивнул он. — Уверен, это он и есть.

Лола посмотрела на меня, затем снова на него, и разразилась хохотом.

— О, Боже, только посмотрите на него. И ты хочешь работать на меня?

— Да, мадам, именно так.

Он был очень вежлив, и я могла наблюдать, как он быстро набирает очки. Лола любила, когда ее уважают.

— Ты можешь делать маникюр?

Он явно это учитывал.

— Нет. Но я быстро учусь.

— Ты можешь эпилировать зону бикини?

— Неа.

— Стричь?

— Нет, точно нет.

Она покачала головой из стороны в сторону, улыбаясь ему.

— Сладкий, — наконец произносит она, — ты бесполезен.

Он кивает.

— Моя мама всегда так говорит, — отвечает он. — Но я играю в группе, и сегодня нам всем надо найти работу, поэтому я так стараюсь.

Лола снова смеется. Звук такой, словно смех исходит прямо из ее живота.

— Ты в группе?

— Да, мадам. Мы только приехали из Вирджинии, на лето. И нам всем надо найти работу на первую половину дня, поэтому мы пришли сюда и разделились.

Итак, они не мормоны. Они музыканты. Это еще хуже.

— На чем ты играешь? — спрашивает Лола.

— На барабанах, — говорит он.

— Как Ринго?

— Точно. — Он ухмыляется, затем тихо добавляет: — Знаете, они всегда ставят рыжих парней на задний план. Иначе, взгляды всех девушек были бы прикованы ко мне.

Лола разрывается от смеха, настолько громкого, что Талинга и Аманда, мастер маникюра, поднимают головы.

— Что происходит в мире? — спрашивает Аманда.

— Господи, это галстук на застежке? — говорит Талинга.

— Слушай, — Лола переводит дыхание: — Тут у нас ничего для тебя нет. Но пойдем со мной в кофейню, и я найду тебе работу. За хозяйкой кофейни должок.

— Правда?

Она кивает.

— Ну, пошли. У меня не весь день свободен.

Он подпрыгивает, ручка падает на пол. Он наклоняется, чтобы поднять ее, затем протягивает мне бланк заявления.

— Все равно спасибо, — говорит он.

— Обращайся.

— Пойдем, Ринго! — кричит Лола, стоя у выхода.

Он подпрыгивает, ухмыляется, затем наклоняется ближе ко мне:

— Знаешь, он все еще говорит о тебе.

— Кто?

— Декстер.

Конечно. Это все моя удачливость. Он не просто в группе, он именно в этой группе.

— Почему? — спрашиваю я. — Он меня даже не знает.

— Это не важно, — он пожимает плечами. — Ты официально бросила ему вызов. И теперь он ни за что не отступит.

Я просто сижу, потряхивая головой. Смешно.