Колыбельная

— Ну, не могу сказать, что мне жаль. Они группа членососов и их фанаты…

— Ладно, ладно — перебиваю я — Я знаю. Ненавидишь «Спиннербейт»

— Ненавижу «Спиннербейт»! — бурчит Лукас.

— Послушай, — Декстер наклоняется ко мне через прилавок, — Ты мне нравилась, Реми. И возможно мы не смогли бы быть друзьями. Но, Господи, ты была убеждена не тратить на это время, так ведь?

— Я совсем не хотела чтоб это было неприятно — отвечаю я ему.

— И я хотела, чтоб мы были друзьями. Просто это никогда не срабатывает. Никогда.

Он обдумывает это. — Хорошо. Думаю, ты права. Может мы оба немного виноваты в этом. Я точно не был честным, когда говорил что смогу дружить с тобой. И ты точно не была честна, когда говорила, знаешь ли, что любишь меня.

— Чего-о-о? — говорю я уже громче. Это все шампанское. — Я никогда не говорила, что люблю тебя.

— Может не таким множеством слов — отвечает он, снова перетасовывая фотографии — Но думаю, мы оба знаем правду.

— Это исключено — говорю я, но чувствую теперь что незавершенность медленно сводится на нет, сильнее и сильнее затягиваясь узлом.

— Еще бы пять дней — решает он, подняв ладонь — и ты бы меня полюбила.

— Сомнительно.

— Ну, это уже вызов. Пять дней и тогда…

— Декстер, — говорю я — я шучу. Он снова кладет на стол фотографии и улыбается мне.

— Но теперь мы никогда не узнаем об этом, так ведь? Могло бы и получиться.

Я улыбаюсь ему в ответ — Возможно.

И вот, мы делаем это. Завершение. Жирной галочкой выбывает последний пункт из моего длинного списка. Я практически почувствовала как этот груз поднимается с моих плеч и слабое привычно ощущение того что все мои планеты выровнены и все, по крайней мере сейчас, бло правильно в этом мире.

— Реми! — я слышу, как кто-то кричит снаружи и обернувшись, вижу что в дверях нашего салона в шапочке для покраски стоит Аманда, щелкая своими пальцами — Ты пропускаешь танцевальную вечеринку. За ее спиной хохочет Талинга и Лола.

— Ничего себе — говорит Декстер, когда Аманда продолжает свой танец-стриптиз, не обращая внимания на проходящую мимо пожилую пару, которые несут пакет птичьего корма и неодобрительно смотрят на нее.

— Похоже, мы работаем не в том месте.

— Я должна вернуться.

— Хорошо, но прежде чем ты уйдешь, ты должна это заценить. Он выдвигает ящик, а затем достает стопку глянцевых фотографий, раскладывая их передо мной на прилавке.

— Свежие и лучшие кадры для нашей стены позора. Только посмотри.

Все они отвратительные. На одной позировал парень среднего возраста в стиле «Я культурист» с напряженными мышцами, а на его пузо был натянут маленький купальник «Speedo». На другой два человека, стоящих на носу корабля: мужчина улыбался, наслаждаясь этим, в то время как женщина была буквально зеленого цвета, и вы сразу понимаете, что на следующем фото будет ее рвота. В этой коллекции преобладала тема разврата и позора и каждый кадр был глупее и более отвратительней, чем предыдущий. Я настолько погрузилась в реакцию на снимок, где кошка пытается спариваться с игуаной, что практически не рассмотрела последнее фото с вполне соблазнительно позирущей женщиной в одном лифчике и трусиках.

— Ох, Декстер, — комментирую я. — Честно говоря…

— Эй, — он расправляет плеч, — Ты делаешь то, что должна сделать. Так?

Я собираюсь ответить на это когда вдруг кое-что понимаю. Я знаю эту женщину. У нее темные волосы, соблазнительная пухлая нижняя губа, она сидит на краю кровати и держит руки на бедрах так чтоб ее декольте было хорошо видно. Но самое главное я знаю что у нее за спиной: большой уродливый гобелен с изображением библейских сцен. Прямо у нее над головой, слева Главный Иоанн Креститель, во время служения для сбора пожертвований.

— О Боже мой! — восклицаю я.

Это комната моей мамы. И женщина на кровати эта Петти, секретарь Дона. Я смотрю на штамп с датой в углу фото: Август, 14. Прошлые выходные. Когда я осталась ночевать у Лиссы, а мама была во Флориде, решившая что теперь все будет хорошо.

— Действительно нечто, да? — спрашивает меня Декстер, выглядывая поверх фото.

— Я знал, что тебе понравится именно эта.

Я смотрю на него и теперь все встает на свои места. Завершение. Ага, как же. Эта была маленькая месть Декстера, его удар ножом в спину, когда я беззащитна. И вдруг я прихожу в такую ярость, что чувствую как к моему лицу поднимается вся кровь, горячая и красная.

— Ну ты и мудак — выплевываю я.

— Чего? — он раскрывает глаза.

— Ты думаешь что это игра? — резко отвечаю я, бросая в него фотографию. Она попадает ему в грудь, протыкая уголком, но он отступает, позволяя ей упасть на пол.

— Ты хочешь вернуться ко мне и так поступаешь? Боже, я хотела нормально уехать, Декстер. Я пыталась быть выше этого!

— Реми, — говорит он поднимая руки вверх. Позади него Лукас отталкивает назад свое кресло и смотрит на меня.

— О чем ты говоришь?

— Ах, ну да, конечно — продолжаю я — Все эти разговоры о вере и любви. А потом ты вытворяешь нечто подобное, просто чтобы причинить мне боль. И не только мне! Моей семье.