Колыбельная

— Конечно-конечно, — отвечает она и беззвучно смеётся. Она поворачивает направо, быстро проходит мимо спальни в стиле бидермайер, потом — снова направо, мимо столика арт-нуво, и на мгновение я теряю её из виду.

Я прибавляю шаг, чтобы не отстать и не потеряться, и говорю на ходу: если мы хотим найти выход, то нам, наверное, надо держаться вместе.

Впереди снова маячит зеркальный комод «Уильям и Мари». Чёрная лакированная сосна с инкрустацией в виде персидских сцен, выполненной серебряной позолотой, круглые конусообразные ножки и фронтон, отделанный резьбой в виде ракушек и завитков. И, уводя меня ещё глубже в дебри трюмо и комодов, бюро и трельяжей, книжных шкафов, кресел-качалок и вешалок для одежды, Элен Гувер Бойль говорит, что она мне расскажет одну историю.

Глава десятая

В редакции все притихли. Перешёптываются, собравшись у кофеварки. Слушают с раскрытыми ртами. Никто не плачет.

Хендерсон ловит меня у вешалки и говорит:

— Ты звонил в «Риджент-Пасифик Эрлайнс» насчёт их вшей?

Я говорю, что никто не хочет разговаривать, пока не заполнена учётная форма.

А Хендерсон говорит:

— Как только что-нибудь станет известно, сразу докладывай мне. — Он говорит: — Дункан не просто безответственный человек. Как оказалось, он умер.

Умер ночью, в своей постели, без каких-либо видимых повреждений. Без предсмертной записки, без очевидной причины. Его обнаружил хозяин квартиры и вызвал полицию.

Я говорю: а не было признаков, что тело подвергли содомии?

Хендерсон дёргает головой и говорит:

— Чему подвергли?

Не отымели ли его в задницу?

— Господи, нет, — говорит Хендерсон. — А почему ты вдруг спрашиваешь?

Я говорю: просто так.

По крайней мере Дункан не стал мёртвой куклой для секса.

Я говорю: если кто-нибудь будет меня искать, я — в библиотеке. Нужно проверить кое-какие факты. Просмотреть газеты за несколько лет. И пару-тройку бобин микрофильмов.

И Хендерсон кричит мне вслед:

— Только ты там недолго. Если Дункан умер, это не значит, что тебя освобождают от серии про мёртвых детей.

Палки и камни могут покалечить, и поосторожнее со словами.

Просматривая микрофильмы, я натыкаюсь на любопытный факт. В 1983 году, в Вене, Австрия, 23-летняя медсестра дала ударную дозу морфия старой женщине, которая очень мучилась и просила, чтобы ей помогли умереть.

Семидесятисемилетняя пациентка умерла, а медсестра, Вальтруда Вагнер, поняла, что ей нравится власть над жизнью и смертью.

Вот оно, здесь — на бобинах с микрофильмами. Голые факты.

Сначала это была просто помощь умирающим пациентам. Она работала в госпитале для престарелых и неизлечимо больных. Если человек попадал в этот госпиталь, он уже оставался там. В ожидании смерти. Желанной смерти. Помимо морфия, Вальтруда Вагнер изобрела ещё одно средство, которое она называла «водолечением». Чтобы облегчить человеку страдания, надо просто зажать ему нос. Потом прижать поплотнее язык и влить ему в горло воду. Смерть была медленной и мучительной, но стариков всегда находили мёртвыми с водой, собравшейся в лёгких.

Молодая женщина называла себя ангелом.

Всё смотрелось очень естественно.

Вагнер считала, что делает доброе дело — благородное и героическое.

Она избавляла людей от страданий и боли. Она была очень внимательной, чуткой и ласковой, и она забирала лишь тех, кто сам просил смерти. Она была ангелом смерти.

А в 1987-м их было уже четыре. Четыре ангела, четыре медсестры. Они все работали в ночную смену. К тому времени госпиталь окрестили «Павильоном смерти».

Они уже не облегчали страдания, эти четыре женщины. Теперь они «назначали» водолечение пациентам, которые громко храпели, или мочились в постель, или отказывались принимать лекарства, или мешали медсёстрам отдыхать по ночам — приходили на пост и ныли. Малейший повод к раздражению — и на следующее утро пациента находили мёртвым. Каждый раз, когда пациент жаловался на что-то, Вальтруда Вагнер говорила:

— Этот уже прикупил билет к Господу Богу — буль-буль-буль.

— Те, кто меня нервировал, — говорила она на допросе, — отправлялись прямиком на свободную койку на небесах.

В 1998-м одна старушка обозвала Вагнер неряхой и потаскушкой, и ей «прописали» водолечение. Потом ангелы пили в таверне, смеялись и изображали, как старушка билась в конвульсиях. Врач, сидевший в той же таверне, случайно подслушал их разговор.

В ходе следствия выяснилось, что от «водолечения» умерли почти триста человек. Вагнер приговорили к пожизненному заключению. Остальные ангелы отделались меньшими сроками.

— Мы решали судьбу этих старых пердунов: жить им или умирать, — сказала Вагнер на суде. — Всё равно их билеты к Господу были давно просрочены.

История, которую рассказала мне Элен Гувер Бойль, — это чистая правда.

Власть развращает. А абсолютная власть развращает абсолютно.

Так что расслабься, сказала Элен Гувер Бойль, и получай удовольствие.

Она мне сказала:

— Но даже у абсолютного разложения есть свои преимущества.

Она сказала: