Колыбельная

Через час она едет встречаться с клиентом — показывать дом. Особняк в стиле эпохи королевы Анны, пять спален, отдельный вход в гостевое крыло, два газовых камина и лицо самоубийцы, обожравшегося барбитурата, которое появляется поздно ночью в зеркале в дамской комнате. Потом — одноэтажный «фермерский» дом с паровым отоплением, большим подвалом и периодически повторяющимся грохотом призрачных выстрелов — отголосков двойного убийства десятилетней давности. Всё это записано у неё в ежедневнике — толстой тетради в переплёте из материала, похожего на красную кожу. У неё там записано всё.

Она отпивает ещё глоток кофе и говорит:

— Как он называется? Швейцарский армейский мокко? Кофе должен быть по вкусу похож на кофе или я чего-то не понимаю?

Мона встаёт в дверях, сложив руки на животе, и говорит:

— Чего?

И Элен говорит:

— Я хочу, чтобы ты съездила и проверила… — она листает каталог у себя на столе, — …ага, № 4673, Уиллмонт-плейс. Особняк в голландском колониальном стиле, солярий, четыре спальни, две ванные и убийство при отягчающих обстоятельствах.

Радиосканер трещит:

— Как понял?

— Всё как обычно, — говорит Элен, пишет адрес на карточке и передаёт карточку Моне. — Ничего там не трогай в астральном смысле. Не надо жечь листья полыни и изгонять бесов.

Мона берёт карточку с адресом и говорит:

— Просто проверить дом на наличие вибраций?

Элен рубит воздух ладонью и говорит:

— Я не хочу, чтобы духи срывались к какому-то яркому свету по тоннелям в тонкой материи. Я хочу, чтобы они оставались на этом астральном срезе, у меня на них свои планы. — Она опускает глаза на газету, разложенную на столе, и говорит: — У них впереди целая вечность, у мертвецов. С них не убудет ещё лет пятьдесят побродить по дому и погреметь цепями.

Новый хозяин дома № 325 на Крествуд-террас всё ещё ждёт на линии. Элен Гувер Бойль смотрит на мигающий огонёк на телефоне и говорит:

— Что-нибудь вчера обнаружилось в том испанском особняке на шесть спален?

Мона возводит глаза к потолку. Закусывает верхнюю губу и тяжело вздыхает. Потом косится на прядь волос у себя на лбу и говорит:

— Там определённо присутствуют токи тонкой энергии. Потусторонние силы есть, но они очень слабые. Но зато нижний план замечательный. — Чёрный шёлковый шнур обвивается вокруг её шеи и исчезает в уголке рта.

И наша героиня говорит:

— Нижний план идёт лесом.

Ей не нужные замечательные дома, которые продаются раз в пятьдесят лет. «Дом, милый дом» идёт лесом. Вместе со слабыми проявлениями тонкой энергии: холодными областями, непонятными испарениями, беспокойством домашних животных. Что ей нужно, так это кровь, растекающаяся по стенам. Ей нужны ледяные невидимые руки, которые по ночам стаскивают малышей с кроватей. Ей нужны горящие красным глаза у подножия лестницы в подвал. И подходящая атмосфера гнетущей таинственности.

Дом с верандой, № 521 на Эльм-стрит: четыре спальни, оригинальные решётчатые ворота и вопли на чердаке.

Особняк в нормандском стиле, № 7645 на Вестон-хейтс: арочные окна, буфетная комната, двери с витражными стёклами и призрак с многочисленными ножевыми ранениями в коридоре на втором этаже.

Дом в деревенском стиле, № 248 на Леви-плейс: пять спален, четыре ванные, один дополнительный туалет, кирпичный патио и периодически проявляющиеся кровоподтёки на стенах хозяйской ванной, отголосок убийства водопроводчика посредством отравления.

Риэлторы называют такие дома несчастливыми. Эти дома либо вообще никогда не продаются, потому что никто не любит показывать их клиентам и никто из риэлторов не рискует заходить туда в одиночку, либо, наоборот, продаются и продаются — раз примерно в полгода, — потому что в них невозможно жить. Ещё штук двадцать — тридцать таких домов с эксклюзивным правом на продажу, и Элен можно будет расслабиться. Отключить радиосканер. Закончить читать некрологи и полицейскую хронику на предмет убийств и самоубийств. Прекратить гонять Мону — проверять все вероятные варианты, которые могут дать ключ к разгадке. Ей можно будет расслабиться и подумать над породой лошадей из пяти букв.

— И ещё я тебя попрошу, забери мои вещи из химчистки, — говорит она. — И сделай нормальный кофе. — Она наводит на Мону ручку и говорит: — И я тебя очень прошу, сними ты эту свою растаманскую хренотень. Мы же всё-таки серьёзная фирма.

Мона тянет за чёрный шёлковый шнур и достаёт изо рта кристалл кварца, блестящий и мокрый. Дует на него и говорит:

— Это кристалл. Мне его Устрица подарил, мой бойфренд.

И Элен говорит:

— Ты встречаешься с парнем по имени Устрица?

Мона роняет кристалл на грудь и говорит:

— Он говорит, это мне для защиты.

На её оранжевой блузке остаётся тёмное влажное пятно.

— Да, и пока ты не ушла, — говорит Элен, — соедини меня по телефону с Биллом или Эмили Барроуз.

Она нажимает на кнопку ожидания на линии и говорит: