Колыбельная для брата

- Да, это так. И я не вправе скрывать этот факт от членов отряда. Есть люди, которые рады были бы это скрыть, но я не могу. Тем более что отряду грозит утрата почетного звания.

- Из-за одного шибздика! - громко сказал Роман Водовозов, приятель Димки Сушко.

«Шкура…» - подумал Кирилл.

- Как узнали-то? - спросил Кубышкин, и у кого-то сработал рефлекс - хихикнули.

Только сейчас Кирилл догадался посмотреть на Женьку.

Женька сидела с белым лицом и плакала.

- Вы же… обещали! - громко сказала она. - Вы же… нечестно!

Ева Петровна медленно повела на нее взглядом:

- Что я обещала, Женя? Скрывать от класса вину Чиркова? Поддержать вашу с Векшиным игру в благородство? Это не благородство, а обыкновенное укрывательство жулика.

«Вот и все, Женя-Женечка», - подумал Кирилл и громко спросил:

- Что, Черепанова, не выдержала, поделилась?

Женька вдруг заплакала, как плачут младенцы - морщась и вздрагивая нижней губой. И пошла, потом побежала из кабинета.

А тридцать четыре человека сидели и молчали, ничего еще не зная и не понимая.

«Ну, почему, почему, почему? - забилась в Кирилле мысль. - Почему все к худшему? Хочешь добра, мечешься, стараешься - и все не так!..» Но мысль эта простучала в нем пулеметной очередью, и после нее Кирилл ощутил злое спокойствие. В конце концов, что страшного случилось? С кем?

Чирок? Но ему в школе ничего уже не грозит: своим нырянием в ледяной ручей он искупил все, в чем был виноват.Болезнь взяла его под надежную защиту.

Женька? Но до вчерашнего дня Кирилл жил, не думая о ней. Что ж, проживет и дальше.

- Если председатель совета отряда устраивает истерики, что ждать от класса… - проговорила Ева Петровна, глядя поверх голов. Кажется, она была все-таки немного смущена.

Класс молчал. Ева Петровна спросила:

- Кто сходит к Чиркову и выяснит, почему он не явился на занятия? Что с ним случилось?

Кирилл встал.

- С ним случилась простуда, - отчетливо сказал он, разглядывая улыбающуюся рожу скелета за стеклом.

- Очень удачно, - недоверчиво произнесла Ева Петровна. - Это правда, надеюсь?

Кирилл посмотрел в ее табачные глаза.

- Нет, конечно, - ответил он. - Я никогда не говорю правду. Вчера я врал, что не брал кошелек, сегодня придумал про Чиркова.

- Вчера ты был сам виноват. Вел себя настолько чудовищно… Если бы не твое вчерашнее поведение, я могла бы, пожалуй, извиниться перед тобой.

- Не надо, я переживу, - сказал Кирилл.

Ева Петровна кивнула:

- Я тоже думаю, что переживешь. Кроме того, твоя попытка скрыть вину Чиркова делает тебя фактически его сообщником.

- Каким сообщником? - удивился Кирилл.

- Обыкновенным! Сообщником в краже кошелька.

- В котором не было никакой стипендии, а было всего четыре рубля, - сказал Кирилл. - Ох и нажились мы…

Опять кто-то тихо присвистнул. А длинный Климов спросил:

- Откуда ты знаешь?

- От хозяйки кошелька, - сказал, не оборачиваясь, Кирилл.

Тишина пропала. Теперь кабинет биологии был полон перешептываний, негромких вопросов и возгласов.

- Это не имеет никакого значения! - воскликнула Ева Петровна. - Кража остается кражей! Сорок рублей или четыре - что это меняет для нас?

- Для Чиркова меняет, - сказал Кирилл. - Если бы он знал, что в кошельке нет стипендии, он не нырял бы за ним в холодную воду. И сегодня я не вызывал бы ему врача.

- Куда нырял? - громко спросил Димка Сушко и гоготнул.

- Пускай Кирилл все объяснит, - потребовал Валерка Самойлов. - Ничего не понять.

Кирилл повернулся к нему.

- Вот именно, что не понять. А чтобы понять, надо разбираться. А разбираться разве охота?

Ева Петровна посмотрела на часы.

- Разбираться будем после уроков на классном часе, а сейчас займемся биологией. Кстати, пусть Векшин идет к доске и с той же энергией, с какой он защищал Чиркова, расскажет домашнее задание.

- Не пойду я к доске, потому что не учил.

- Векшин - два, - сообщила Ева Петровна и открыла классный журнал.

- Правильно, - сказал Кирилл. - Сперва отобрать портфель с учебниками, а потом - два. А как я должен был учить?

Ева Петровна придержала занесенную ручку.

- Во-первых, я портфель не отбирала. Во-вторых, Черепанова отнесла его тебе домой.

- Слишком поздно отнесла, у меня уже другие дела были, - скучным голосом сказал Кирилл.

- Очевидно, более важные, чем уроки…

- Достаточно важные, - сказал Кирилл. Урок он мог ответить, он помнил тему. Но он понимал также, что двойку ему ставить нельзя, не по правилам. Кроме того, отвечать у доски, будто ничего не случилось, было тошно.

- Если ты, Векшин, считаешь, что оценка несправедлива, можешь обратиться к завучу, - сообщила Ева Петровна. - А пока попрошу дневник.

- Пожалуйста, - сказал Кирилл и отнес дневник к столу. Двойка сейчас его не волновала. Он по-прежнему ощущал холодную спокойную злость.

Ева Петровна вывела оценку и, подумав секунду, начертала на полях:

«Демонстративно отказался отвечать урок пререкался с учителем».

- После слова «урок» нужна запятая, - сказал Кирилл.

Ева Петровна поставила запятую и утомленно произнесла: