Колыбельная для брата

- Нет, подожди. Давай разберемся. Какое ты имеешь право делать такие заявления? Какое ты имеешь право чернить отряд, который должен тебе скоро давать рекомендацию в комсомол?..

- Раньше характеристикой пугали, теперь - что в комсомол не примут, - отозвался Кирилл. - Да рано мне в комсомол - только-только тринадцать исполнилось.

- Но ведешь ты себя самоуверенней взрослого!

По интонациям Евы Петровны класс безошибочно угадал, что предстоит долгая речь, и все завозились, поудобнее устраиваясь за столами.

Ромка Водовозов уныло сказал:

- Ну вот. Хуже, чем на продленке…

Ева Петровна сложила на груди руки и оглядела класс.

- Мне начинает казаться, что Векшин был прав: действительно всем все равно. Райский потихоньку играет в шахматы, председатель совета отряда безмолвствует…

- Потому что Векшин все сказал! - неожиданно выпалила Женька и покраснела.

- И тебе нечего ему возразить? - сухо поинтересовалась Ева Петровна.

- Нечего, - негромко, но храбро сказала Женька.

Кирилл посмотрел на нее и тихонько улыбнулся.

Ева Петровна раздраженно зашагала в проходе между столами.

- Можно, конечно, дружить с человеком… с любым. Но зачем при этом плясать под его дудку?

- Я не пляшу. Просто я с ним согласна.

Ева Петровна повернулась к Женьке спиной.

- Может быть, и остальные согласны с Векшиным?.. Райский, убери шахматы! Ты с Векшиным согласен?

Олег встал и поправил очки.

- Векшин, по-моему, не сказал ничего нового. Но в принципе он в чем-то прав…

- В чем именно?

- В том, что наше объединение носит формальный характер…

Раздался смех.

- Не смешно! - вдруг резко сказал Райский. - Могу проще. Пока на нас орут, мы делаем, что велят. А без няньки и кнута ни на что не способны.

- Спасибо, Олег, - скорбно произнесла Ева Петровна. - Вот так и открывается сущность человека.

Райский сел и уткнулся в портативные шахматы.

- Кто хочет высказаться? - спросила Ева Петровна, демонстративно отвернувшись от Райского. - Неужели вам нечего сказать Векшину?

Высказаться захотела Элька Мякишева.

- Бессовестный ты, Векшин! Так говоришь про всех! У нас такая работа за прошлый год! Мы триста писем получили со всей страны, если хочешь знать, потому что у нас работа. У нас друзья во всех республиках и вообще… Мы с болгарскими пионерами переписываемся!

- А Чирок? - сказал Кирилл.

- Что - Чирок?

- Ему что до твоей работы и переписки? Где был отряд, когда Чирка избивали?

- А где был ты? - спросила Ева Петровна. - Ты взял на себя роль судьи. А разве ты уже не в отряде?

Но Кирилл заранее знал, что она это спросит.

- Нет, я тоже виноват, - сказал он. - Но я хоть не оправдываюсь и не кричу, что у нас везде друзья. Друзья во всех республиках, а между собой подружиться не умеем… Или боимся?

- Чего? - спросил Димка Сушко. - Тебя, что ли?

- Дубина ты, - сказал Кирилл. - Не меня, а того, что придется по правде друг за друга отвечать. Защищать друг друга. Не словами, а делом.

- Кулаками, ты хочешь сказать? - холодно спросила Ева Петровна.

- Да, - сказал Кирилл. - Если надо, кулаками.

- И ты всерьез полагаешь, что лучший в школе тимуровский отряд должен опозорить себя драками?

- Ты что, Векшин! - подал голос длинный Климов. - Разве Тимур так делал? Он вызывал Квакина на совет дружины и говорил: «Нехорошо, Миша…»

- И Квакин плакал от стыда, - сказал Кубышкин, но никто сейчас не засмеялся, была нехорошая тишина.

Ева Петровна встала.

- Что ж, - сказала она, глядя не на ребят, а в окно. - Вы задели важную тему. Давайте говорить серьезно и откровенно.

- А маму не вызовут? - спросил Кубышкин.

- Нет… Впрочем, у тебя уже вызвали… Так вот, друзья. Должна сказать вам, что Аркадий Петрович Гайдар, которого мы все любим, был сложной личностью, и не все в его жизни так гладко, как иногда кажется. И в его творчестве. Тимур - тоже фигура непростая. Он не сразу нашел дорогу к сердцам читателей. Да, представьте себе! Многие критики и педагоги сначала встретили его в штыки!

- Разве они - читатели? - спросил Валерка Самойлов.

- Не перебивай, Самойлов, - миролюбиво попросила Ева Петровна. - То, что я говорю, не всегда говорят детям… Впрочем, вы уже не дети, - спохватилась она. - Так вот, встретили Тимура в штыки. Многим была не по вкусу партизанская вольница в его команде. В самом деле: бесконтрольный ребячий коллектив, ни одного взрослого рядом…

- Во жили люди, - вздохнул кто-то за Кириллом.

Ева Петровна снисходительно улыбнулась.

- Я продолжаю. И должна заметить, что в упреках критиков была доля истины. Не все, что делал Тимур, можно одобрить безоговорочно. В конце концов, что хорошего в ночных драках или угоне мотоцикла? Но тимуровское движение оправдало себя, жизнь взяла для него из повести Гайдара не Все, а самое полезное…

- Не жизнь, а классные дамы! - отчетливо произнес Климов.

- Что-о? Ты где находишься, в конце концов?!

- На сборе, - поспешно сказал Климов. - На сборе, Ева Петровна, а не на классном часе.

- И ты полагаешь, что на сборе можно говорить все, что вздумается?

- А разве нет?

- И оскорблять учителей?