Колыбельная для бронехода

А вот сами бронеходы оказались древними, как говно мамонта. Классический «Мародер» — едва ли не самая старая модель бронехода, которую все еще можно найти в продаже и которых наштамповали так много, что для них все еще выпускается обвес и модернизации. Секрет успеха машины, морально устаревшей еще лет сорок назад, прост: простота в эксплуатации, огромный потенциал для модернизации и апгрейдов и модульная конструкция с возможностью конфигурации под любые запросы и возможности. Ну и еще один неявный плюс — некоторый перекос в сторону безопасности пилота в ущерб боевым характеристикам. Несколько меньшая пожароопасность, пусть и ценой отсутствия катапульты, сделала «Мародера» привлекательным вариантом в глазах «периферийного» наемного пилота, который больше всего озабочен своим выживанием, а не славой и победой. И как раз поэтому «Мародеры», безнадежно устаревшие и уступающие новейшим машинам «военного времени», все еще пользуются спросом как машины «мирного времени» в местах, где не планируют больших войн.

Меня такое положение дел скорее устраивает, чем не устраивает: да, старье. Но чем допотопней оружие, тем больше мастерства требуется от воина. А мастерство — это как раз то, в чем у меня большое преимущество.

В этот момент сбоку послышался звук уроненного инструмента. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с хрупкой девчушкой, которая буквально остолбенела, увидев меня, она-то и уронила инструмент.

В принципе, меня такой реакцией девушек не удивить, а вот что все же удивило, и очень неприятно — так это ее возраст. Лет пятнадцать, не больше.

— Кто это?! — возмущенно спросил я у Густаво.

— Это Сабрина, моя помощница, — ответил он.

— Да мой вопрос про другое! Какого черта она тут делает?! Антон, а ты вообще в курсе, что детям в армии не место?! Это совершенно неприемлемо даже для ополчения!

— Так она же не комбатант, — возразил Антон.

— Какая нахрен разница?! Почему ты притащил на военную базу ребенка?!

— Так она как бы сама… — вяло возразил он.

— Охренеть аргумент. Нет никаких «сама» на твоей базе, отвечаешь за все ты как командующий. Особенно за несовершеннолетних, которые тут оказались! Вот что, детка, — повернулся я к девочке, — ты не обижайся, но ты маловата, чтобы участвовать в революции. Честно. Война не для детей, так что собирайся и дуй домой, к родителям. Сейчас тебя кто-нибудь отвезет.

Девчушка сжала кулачки, одарила меня крайне недружелюбным взглядом, рывком развернулась и убежала куда-то во внутренние помещения.

— У нее нет ни дома, ни родителей, — медленно проговорил Густаво. — Мать умерла при родах, а отец погиб во время разгона демонстрации.

— Блин, — вздохнул я. — Нехорошо вышло, жестоко… Но могла бы и сказать, что такое дело…

— Не могла бы, — все так же медленно ответил Густаво. — С того момента, как во время демонстрации бронеход наступил на ее отца в шаге от самой Сабрины, девочка больше не разговаривает.

И я понял, что мои планы меняются.

[1] «Народная Освободительная Армия» (эсперанто)

13. Хуже нет врага, чем союзник-идиот…

— Блин, — вздохнул я. — Нехорошо вышло, жестоко… Но могла бы и сказать, что такое дело…

— Не могла бы, — все так же медленно ответил Густаво. — С того момента, как во время демонстрации бронеход наступил на ее отца в шаге от самой Сабрины, девочка больше не разговаривает.

— Как это, черт возьми, случилось?

Густаво пожал плечами:

— Ну как-как, а как бронеходы ходят? Поднял ногу и шагнул. Полтора года назад в столице случилась демонстрация. Все было мирно: ну оно понятно, что если люди берут с собой детей, то насилие в их планы не входит… Правда, нашлись молодчики, которые забросали полицию, мешающую пройти к центру города, гнилыми фруктами, полиции пришлось ретироваться…

— Храбрая полиция, ничего не скажешь, стойкая, — мрачно заметил я.

— Ну так тут дело такое, что какое-то силовое противостояние, а тем более драки протестующих с полицией, как это бывает на «больших» мирах, у нас тут в диковинку, — ответил Густаво. — Саламанка уже был при власти восемнадцать лет, и у полицейских все еще не было тяжелой экипировки и средств разгона демонстрации. Мы ведь и саму полицию даже не воспринимали как врага или пособника режима: а полицейский что? Просто порядок охраняет, какие к нему претензии? Политическими репрессиями-то СГБ занимается… Но, в общем, «атака» гнилыми плодами на полицию была воспринята не вполне адекватно, и против демонстрации вышли бронеходы. Их тоже начали забрасывать, и тогда «нольпервый» просто взял и прошелся по толпе. Задавил шестнадцать человек и еще некоторых затоптала толпа при паническом бегстве. Такие вот дела.

Я этот момент осмыслил быстро. Бронеходы против мирного населения — это просто за гранью зла. Что-то невиданное на просторах галактики.

— А видеозапись этого события есть? — спросил я.

— Есть, — кивнул Антон. — Дани, у тебя на планшете?

— На компьютере в моей комнате. Принести?

— Ага.

Парой минут спустя я собственными глазами убедился, что это не вымысел: бронеход зашел в толпу мирняка.

Я кивнул на планшет в моей руке: