Колыбельная для двоих

Перед ними, словно разбросанные по черному бархату рождественские фонарики, лежала долина Сан-Фернандо.

— Мария, — тихо сказал он, заглушив мотор и повернувшись к ней, — мы должны поговорить.

— Не хочу, Майк. Не сейчас.

— Мы должны. Мы не можем это игнорировать. Если мой отец решит увезти меня с братьями в Бостон, то я должен заручиться твоим обещанием.

Мария уставилась на сверкающее внизу море огней.

— Я не могу говорить об этом, Майк. Даже думать об этом не могу. Как представлю, что тебя не будет все лето… Мне будет так одиноко без тебя.

— Вот именно об этом я и хочу поговорить, и именно поэтому я хочу заручиться твоим обещанием.

Он нежно коснулся ее плеча. Его пальцы начали играть с кончиками ее волос.

— Мария, — тихо сказал он, — ты должна пообещать мне, что не найдешь себе другого парня.

— Ой, Майк, — она повернулась и взглянула на него, — как ты можешь даже думать об этом?

— Пообещай мне, Мария.

— Хорошо, Майк, — весело сказала она, — обещаю, я даже не буду смотреть на других парней.

— Пообещай серьезно, Мария.

— Я серьезна, Майк. Клянусь тебе святой Терезой, что буду хранить тебе верность.

Он слегка расслабился.

— Если мы поедем, а мой отец, кажется, решительно настроен ехать, мы уедем сразу на следующий день после окончания школы. А это уже через две недели.

Мария перевела взгляд на лобовое стекло.

— Я знаю.

— Две недели, Мария, и, прежде чем мы вновь увидимся, пройдут три долгих месяца.

Она медленно кивнула, не говоря ни слова.

— Послушай, Мария…

Он наклонился к ней и обнял ее своей мощной рукой за плечи. Затем его левая рука скользнула по ее предплечью и легла на грудь.

— Нет, Майк, не надо, — сказала она и легонько оттолкнула его руку.

— Почему нет? — прошептал он, прижимаясь лбом к ее волосам. — Тебе всегда это нравилось. Ты всегда позволяла мне делать это. К тому же мы встречаемся уже достаточно давно. Два полугодия. Брось, Мария, все это делают.

Она слегка покачала головой.

— Не все, Майк. И я не хочу делать то, что хочешь ты. Мы ведь уже обсуждали это. Это неправильно. Мы не должны заниматься этим, пока не поженимся.

Он немного напрягся, но тут же расслабился.

— Я говорил не об этом, Мария.

Его голос был мягким и убеждающим, его губы касались ее уха.

— Я имел в виду, ну, ты понимаешь, наши с тобой обычные делишки.

Взяв ее за подбородок и развернув ее лицом к себе, Майк поцеловал ее, сначала очень деликатно, потом более страстно. Когда он попытался раздвинуть языком ее губы, она отстранилась.

— Нет… Майк, не надо.

— Хорошо, — выдохнул он.

Спустя несколько секунд его рука снова начала двигаться вверх, на этот раз под блузкой. Почувствовав, что у нее перехватывает дыхание, Мария закрыла глаза. Однако, когда его рука начала блуждать по ее телу под эластичным бюстгальтером, она снова оттолкнула его руку.

— Не сейчас, Майк, пожалуйста…

— Ну, почему нет? Тебе всегда это нравилось.

— Сейчас они очень чувствительны, они болят, Майк. Пожалуйста. — Ее глаза изучающе смотрели на него. — Не сегодня.

На долю секунды Майка захлестнула злость, но уже через мгновение его взгляд оттаял и он смягчился.

— Мария, — спокойно сказал он, притягивая ее к себе, — я безумно хочу тебя. Ты это знаешь. Через две недели я уезжаю. Кто знает, может быть, моему отцу взбредет в голову оставить нас в Бостоне навсегда, и мы больше никогда не увидимся.

— Майк! — резко сказала она.

Он впился в ее губы пламенным поцелуем, раздвигая их и просовывая между ними язык. Какое-то мгновение Мария отвечала ему: из ее горла вырвался стон, но затем она отвернулась.

— Я хочу пройти с тобой весь этот путь до конца, — с хрипотой в голосе произнес он. — Прямо здесь. Прямо сейчас.

— Нет, Майк…

— Тебе понравится, точно понравится. Тебе не будет больно. Мы сделаем это так, как захочешь ты.

— Нет.

— Тебе даже не придется снимать с себя одежду.

Когда она внезапно расплакалась, закрыв лицо руками, Майк тяжело и протяжно вздохнул и убрал руку с ее плеч. Несколько минут Мария плакала, когда же ее рыдания стихли, Майк сказал:

— Слышишь, извини.

Она всхлипнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Я тоже хочу этого, Майк, но мы не можем, не можем до свадьбы.

Он посмотрел на нее.

— Мы можем больше никогда не увидеться. Я люблю тебя, Мария, а ты любишь меня?

— Да, — сказала она и снова разрыдалась.

Майк завел мотор, и они поехали домой в мертвой тишине.

— Мистер Холленд, если вы не возражаете!

На стол мистера Слокума с грохотом опустилась указка. Подпрыгнув от испуга, Майк одним махом развернулся к учителю.

— Я не виню вас, мистер Холленд, в том, что вам больше нравится смотреть на юных леди, а не на меня. Но мне очень бы хотелось, чтобы вы по крайней мере слушали то, что я вам говорю. Будьте любезны ответить на заданный вопрос!

По рядам учеников снова пронеслась волна радостного возбуждения.

— Извините, сэр, я не слышал вопроса, — хмуро глядя на свои руки, ответил Майк.