Колыбельная для Джона (СИ)

Шерлок вскидывает на него взгляд оскорбленной невинности, и Джон понимает, что послание совершенно не дошло до получателя. Все напрасно. Шерлок даже не понимает, что сделал не так, полностью уверенный в своей правоте. Джону хочется крушить, орать, злиться, но он, черт возьми, слишком любит этого засранца, поэтому, чтобы не наговорить лишнего, просто разворачивается и уходит, сунув руки в карманы. Он бродит по Лондону до самого утра. Бродит по парку, заходит в круглосуточный Теско, добредает до Темзы и разворачивается в обратную сторону. Он не хочет идти в общежитие, чтобы натолкнуться на стену всеобщего презрения, не хочет возвращаться к Шерлоку, злость еще свежа. Джон малодушно подумывает уехать к сестре в Эдинбург, но ни денег, ни документов, ни телефона, забытого на журнальном столике на Бейкер-стрит, с собой нет. Окончательно замерзший и продрогший, он едва плетется по улице, вяло понимая, что единственная дорога либо в тюрьму, либо в армию… Он даже всерьез размышляет, какой вариант предпочтительнее, когда его подбирает Молли Хупер, выгуливающая в столь ранний час в сквере свою таксу. Она ни о чем не спрашивает, просто приводит к себе, готовит горячий чай, заталкивает в душ и стелет на диване. Джон благодарно мычит, глаза намокают, но он сдерживается изо всех сил. Когда он все же забирается под теплое одеяло и потихоньку согревается, его наконец-то отпускает, а измученное сердце засыпает.

Джон живет у Молли три дня. В первый день, когда Молли возвращается вечером с работы, а Джон находит в себе силы выползти из-под одеяла, она разогревает ужин и сообщает, что Шерлок ищет его везде. На нервно-затравленный взгляд Джона, Молли успокаивает, сказав, что местонахождения Джона не раскрыла. На этом душеспасительная беседа заканчивается. Они ужинают в тишине и расходятся по комнатам. Первое время Джона волнует только то, что ситуация с Эдинбургом наверняка повторится и здесь. Не стоит рассчитывать на всеобщее понимание и толерантность. Опыт показывает, что эти понятия существуют только в теории. Джон снова и снова возвращается к невольному каминг-ауту, понимая, что теперь уже ничего изменить нельзя и придется иметь дело с данностью. В конце концов, он однажды уже прошел через всеобщее презрение и ничего, выжил, значит, выживет и на этот раз. Сбегать он больше точно не станет. Ему и из Эдинбурга-то уезжать не стоило. Значит, Джону придется учиться здесь, и это следует принять. Как только Джон смиряется с этой мыслью, дальше все идет гораздо легче. Решив для себя стоять до конца, он как-то перестает переживать по поводу собственной личности, постепенно сворачивая мысли в сторону Шерлока. Как он там один? Поди ничего не ел. Кто подаст телефон, сходит в магазин и купит никотиновые пластыри? Ведь наверняка опять закурил, и в квартире бардак, Джон отлично помнит, как Шерлок умеет создавать вокруг себя хаос. Чем больше Джон думает о Шерлоке, тем больше скучает по нему. Даже эта эгоистичная выходка уже не кажется чем-то предосудительным. В конце концов, Шерлок просто хотел показать этому идиоту Себастьяну, что не один, что не скучает по нему и не страдает. Это по-человечески вполне понятно. О чувствах Джона Шерлок конечно не подумал. Не по злому умыслу, а потому что таков по природе. В конце концов, Джона предупреждали об особенностях Шерлока, следовательно, и обижаться нечего. В итоге, по истечении третьего дня, когда жить без Шерлока становится совсем уж невмоготу, он собирается, благодарит Молли за приют и возвращается на Бейкер-стрит. Открыв двери своим ключом, Джон удовлетворенно отмечает, что, по крайней мере, Шерлок не поменял замки. И это уже хорошо. Вопреки ожиданиям, гостиная встречает идеальной чистотой и тишиной. Джон доходит до спальни Шерлока, удивляясь почти больничной стерильности, и осторожно стучит. Не дождавшись ответа, заглядывает в спальню, чтобы убедиться, что Шерлока там нет. Шерлока нет и на кухне, зато как ни странно, холодильник битком набит самой разнообразной снедью, и тут у Джона холодеет сердце. Его посещает мысль, что пока он отлеживался у Молли, Шерлок просто завел себе другого соседа, который так идеально убрался в квартире, набил холодильник и теперь, вероятно, носится с Шерлоком, раскрывая очередное преступление. Джон с ужасом понимает вполне вероятную реальность нарисованной картинки, и ему становится совсем уж тоскливо. В каком-то суеверном страхе он поднимается в свою спальню, заранее готовясь к тому, что его вещей там уже нет, а шкаф занят чужим гардеробом, и с удивлением обнаруживает на своей кровати скорчившегося в обнимку с подушкой Шерлока, в пижаме и халате. Его нечесаные кудри неряшливо топорщатся, а голые пятки сиротливо торчат из-под хлопка пижамных штанов. Очевидно, что Шерлок не спит, его спина напряжена в ожидании, вот только чего, Джон пока не может разобрать. Он останавливается в дверях, не зная, что сказать. Первым нарушает молчание Шерлок. Так и не изменив позы, он глухо спрашивает:

- Пришел за вещами?