Колыбельная для Титана

А если серьезно: она даже немного помогла. Ну, моя пламенная речь. По крайней мере, Богдан из ступора вышел. Очень медленно отвел взгляд от окна, бухнулся на пятую точку и заржал. Я поскребла в затылке:

— Какой ты однако… жизнерадостный, — с трудом подобрала слово. Парень затрясся еще сильнее:

— Я не жизнерадостный! — ответил, подпрыгивая на кровати. — Это у меня истерика.

Представила реакцию Евы на гогочущего брата, потом Алекса, бегающего за мной с ружьем, от пули которого, между прочим, ни один черный пояс не спасет, содрогнулась и неуверенно предложила:

— Могу сделать так, что ты все это забудешь.

Не самый удачный выход, надо признать: он ведь забудет и о то, что мы помирились. С другой стороны, лучше я за ним еще немного побегаю (тем более, сейчас я уже знаю, как быстро помириться!), чем прямо сегодня отправлю парня на больничную койку с ремнями для конечностей. А рецепт чудо-настоечки, которая намертво отшибает память за последние сутки, мне папа еще в детстве рассказал.

Только я, кажется, Богдана недооценила. Или его смелость — понять было сложно. Но хохот вдруг прекратился:

— Забуду? — переспросил он, глядя на меня таким колючим взглядом, что мне резко переправилась эта идея. — Что ты имеешь в виду?

— Ну… — замялась, безуспешно пытаясь впрыгнуть в джинсы и внезапно поняла, что вот он — мой шанс. Шанс все рассказать Богдану и, в случае чего, выйти сухой из воды. И не просто рассказать, но и воочию понаблюдать за реакцией! Если она будет совсем плохой: я его опою и дело с концом. Причем, «с концом» в буквальном смысле: всю жизнь от парня скрываться я при всем желании не смогу и, если он меня не примет как Знахарку… нам, увы, придется расстаться. Ибо настоечка, может, и не особо вредная, но поить ею мужа пятьдесят лет — точно не вариант.

Но вдруг мне повезет, и Соколов сможет посмотреть на мир моими глазами? Что, если этот парень — действительно тот, кто предназначен мне судьбой и папой (если верить папе)?

С этой немного пугающей, но от того только еще более соблазнительной мыслью, я застегнула, наконец, брюки (правильно Ева говорит: пипец они тесные!), встала у ног Богдана — он все еще сидел на кровати и потому наши глаза оказались на одном уровне, и честно ответила:

— Я умею готовить зелье, которое стирает память.

— Зелье? — изогнул бровь парень. — Не лекарство?

Я кивнула.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

Пожала плечами и мотнула головой в сторону окна:

— Там реально единороги.

Богдан задумался. Похоже, логика ему подсказывала, что после рогатых лошадей можно поверить во что угодно, но вот упрямство…

— А может это какой-то трюк? — сложил он руки на груди.

Я тяжко вздохнула и протянула руку:

— Идем, проверим, — предложила с улыбкой. — Вдруг ты окажешься прав?

Согласился он неохотно. Ну, хоть не бросился прочь с круглыми глазами и диким воплем. Это обнадеживало. Особенно в свете того, что Вася вряд ли обрадуется знакомству с еще одним Соколовым. Он и меня-то не особо жалует. Как вспомню нашу первую встречу…

Вообще, единороги — существа прикольные, но чистоплюи еще те. Показываются только девушкам, девственно чистым и душой и телом. Таким как Ева, например. Я, по понятным причинам, в списках их фаворитов не числилась никогда. Думаю, не случись у Васиного жеребенка того открытого перелома — они бы ко мне и на пушечный выстрел не подошли, но там просто выбора не было. Да я, собственно, и не в обиде: белоснежная полу-мифическая коняка — не тот питомец, о котором мечтает уважающая себя готесса, но Ева той ночью меня буквально за руку к ним притащила.

— Помогай, — говорит. — Такой перелом я сама не вправлю.

Ну, как другу откажешь? Вася, правда, решил вмешаться:

— А ты точно знаешь, что нужно делать?! — прорычал недовольно.

— Да не боись, — ответила без задней мысли. — Я на конюшне с десяти лет ветеринарам помогаю. Опыт есть.

Вот, кстати, на этом наша дружба и накрылась медным тазом, потому что единороги себя к животным не причисляют. И на ветеринара конкретно обиделись. Что, впрочем, не мешало им еще дважды приходить ко мне за помощью (видимо, когда у единорогов болят пузики, наличие девственного тела у знахаря интересует их уже не так сильно). Правда, рядом всегда была Ева, что несколько сглаживало ситуацию.

А сейчас рядом был Богдан! Не только смертный — что уже само по себе плохо, так еще и с толикой магии Заклинателя в крови, что вообще ужас-ужас!

— А с виду такой приличный молодой человек… — задумчиво протянула я, спускаясь по ступеням вниз.

— Чего? — не понял Богдан. Я хмыкнула:

— Говорю: сюрпризы ты преподносить умеешь.

—  Яумею преподносить сюрпризы?! — язвительно повторил он, но я только покачала головой.

Нет, то что Богдан — не совсем обычный смертный, можно было и раньше догадаться. Ну, не бывает у обычных смертных братьев-Заклинателей. Но ведь в прошлый Васин визит он точно спал! Ева мне об этом сама сказала. И Егор, и Богдан — никто не проснулся. Вот мы и решили, что эта парочка не только активных сил не имеет, но и в целом к магическим субъектам не относится.

И тут вдруг такой веселенький нежданчик.