Колыбельная для вампиров

Вампирские сказки о любви (Сказки золотой осени)

Не плачь, мой бедный ангел тьмы! Я одиночество твое с собой в могилу заберу.

Не веришь? Зря. Как мрачен лик прекрасный твой! Ах, мой любимый, не грусти, не рви мне душу.

Возьми платок. Неважно, что будет он в крови. Страдать не нужно. Пей, не колеблясь, я скоро все равно умру…

Ах, мой хороший! Смеюсь и плачу, лишь сердцу веря, и нет мне, право, никакого дела,

Что для одних я чересчур умна, а для других — глупа без меры.

Как-то однажды глядя на луну, ты мне сказал с тоскою в темном взоре,

Что позабыл ты ласку солнца, низвергнутый навечно в царство тьмы, и это для тебя большое горе.

И у тебя надежды нет на будущее избавленье, и жаль тебе, что краски света меркнут в предрассветной мгле.

О, боги! Как же вы жестоки! Как вы могли столь бессердечно поступить?

Без капли сострадания живую душу в мертвом теле заключить!

Мой ангел, чтобы рассеять хоть на миг твою печаль, я сочинила сказки о любви.

Читая вязь моих письмен порой лукавых и отвязных, ты не суди их строго, я в них вложила часть души.

В плетеньи неуклюжем есть капля чувств и море света золотого. Я не прошу твоей любви. Забудь меня и вновь живи.

Предисловие

Стишок прочитали? А теперь забудьте. Господа читатели, не ждите от меня очередную сказочку о томных вампирчиках, попивающих кровь юных дев и о том, как эти курицы жутко страдают от неразделенной любви. В моей книге речь пойдёт совсем о других созданиях.

Книга первая Колыбельная для вампиров

Глава первая Красная жемчужина

— Ой, — сказал Вини-Пух, поедая мед. — Я уже здесь, а где же все?

— Не беспокойтесь, сэр, — с достоинством ответил кролик, открывая дверь перед роем сердитых пчёл. — Мне велено передать, что они тут все-все!..

Антология вампирских детских сказок

Будем знакомы, я — вампир!

В белесом небе чертогов Снежной королевы появилось нечто необычное, явно принадлежащее цивилизации. Загадочное НЛО на какое-то время зависло на высоте, словно находясь в раздумье, а затем совершенно бесшумно устремилось вниз. У поверхности оно поубавило сумасшедшую скорость и, проделав залихватскую мертвую петлю, зависло метрах в шести-семи над океаном скованным вековечными льдами.

Вблизи это оказался вполне реальный самолёт необычной формы, в чём-то схожий с морским скатом. В подступающих сумерках на его бархатисто-черном брюхе переливалась разноцветная голограмма — чёткое изображение огромной головы разъяренного волка на фоне кроваво-красной луны. Реалистично выполненная картинка и в более людных местах вызвала бы нервную дрожь не только у слабонервных дамочек, а тут для вящего эффекта какой-то шутник включил динамики. Разрывая заиндевелую тишину ледяных торосов, над ними пронесся заунывный волчий вой. В голосе зверя звучала жалоба на одиночество и нешуточная угроза. Когда волчья песня смолкла, наступившая тишина показалась особенно всепоглощающей. Но тут бесшумно разъехались створки нижних люков самолёта, и величественное царство Белого безмолвия приказало долго жить.

В одно мгновение ледяная пустыня расцветилось красками и звуками. Из открывшихся квадратов хлынули потоки яркого света, и оттуда с воплями и смехом начали ловко выпрыгивать люди, одетые в одинаковые белые комбинезоны, на груди и рукавах которых красовались те же эмблемы, что и на брюхе черного «ската». Стройные силуэты прыгунов грациозно приземлялись на лед, и даже кое-кто из них успевал проделать в воздухе изящный пируэт, под возмущенные вопли тех, кому не повезло оказаться на их пути, — ведь результат приземления в прыжке с переворотами был не совсем предсказуемым.