Колыбельная для вампиров - 2

— Мама сказала, что они с папой писали друг другу красивые письма по интернету. Потом он приехал в Россию, по делам фирмы, и очень красиво ухаживал за ней, а потом они поженились, и папа увез её к себе. Папа хотел, чтобы я родилась дома, во Франции, — рассказала Аннабель, теребя кончик косички. Вдруг она добавила срывающимся голосом: — Два года назад родители вместе с братиком Сержем разбились в автокатастрофе под Лионом… Бедная бабушка Анриетта, она так плакала… теперь вот и я пропала.

Девочка низко опустила голову и её плечики затряслись от сдавленных рыданий.

— Эй-эй! Аннабель, прекрати разводить сырость! Всё будет хорошо! — воскликнула я, но она сорвалась с места и убежала из кухни.

«Отвлекла ребёнка, называется. Вот дура!» — вздохнув, я поднялась из-за стола, и поползла наверх. Нужно утешить девчонку, раз уж дала себе зарок, что по мере сил буду оберегать Рени от домашних хлопот.

Постучав чисто для проформы, я открыла дверь и заглянула внутрь комнаты, отведённой фениксу. При взгляде на её обстановку у меня вновь свело скулы, но я взяла себя в руки и перешагнула через порог. Не знаю, что уж приключилось с вкусом Рени, но такое впечатление, что это увеличенная копия спальни игрушечной Барби. Всё такое розовое и ванильное, что тошнит от одного только взгляда на это девчоночье великолепие.

Как и ожидалось, Аннабель ревела, свернувшись в клубочек на кровати. «Н-да, знакомая до боли поза!» Вдруг мне стало жаль девочку. Все-таки потеря близких людей, да ещё в её возрасте — это большая трагедия. Главное, теперь я понимаю её как никто другой.

Я присела на кровать и отвернула край пушистого покрывала, в которое она зарылась с головой.

— Послушай, Аннабель, всё не так плохо, как тебе кажется, — сказала я и дотронулась до хрупкого плечика, но мелкая отпихнула мою руку.

— Эй, малявка! Сейчас ты этого не понимаешь, но тебе небывало повезло, ты попала в такую семью, о которой другие могут лишь мечтать. Поверь, всё будет хорошо. Ведь я на твоей стороне.

— C'est vrai?[1]

— Oui, c'est vrai[2].

Мои ли слова сыграли свою роль или что другое, но Аннабель наконец-то прорвало. Она порывисто села и заглянула мне в лицо. Не знаю, что уж девчонка вычитала на нём, но она отшвырнула одеяло и, повиснув у меня на шее, заревела с новой силой. Я сдержала порыв отпихнуть её от себя и запаслась терпением. Всё же это большой прорыв в наших отношениях. К тому же, как сказал Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили — к моему великому сожалению.

Смирившись с родственной катавасией, я обняла Аннабель и, похлопывая её по спине, дала ей возможность выплакать страх и горе. Правда, несмотря на все увещевания, слёзы все лились и лились. Просто какой-то нескончаемый поток, который уже насквозь промочил мою футболку и грозил затопить кровать. Малявка так захлёбывалась рыданиями, что я даже занервничала, решив, что у неё тоже истерический приступ. То-то отцу будет радости! Не успел одну откачать, как уже другая бьётся в истерике.

К счастью, обошлось без его вмешательства. Аннабель, которая не иначе выплакала годовой запас слёз, начала успокаиваться сама. К тому же я снова подключила ментальную обработку.

— Ну что, стало легче? — я заглянула девчонке в лицо и, получив согласный кивок, перекрестилась про себя. Слава богу!

Сама люблю пореветь, но терпеть не могу, когда это делают другие. С другой стороны, Аннабель ещё ребёнок, потому имеет полное право реветь, когда ей захочется.

— Ну, милая! Я уж думала, что ты утопишь меня в слезах.

Отыскав сухой участок на своей футболке, я великодушно предложила его в качестве носового платка.

— Сморкайся, не бойся! Хуже ей уже не будет.

— Простите! — сконфузилась Аннабель, глядя на меня мокрыми и, что самое забавное, счастливыми глазами.

Нет, дети — это что-то с чем-то! И тут что сподобило меня спросить:

— Слушай, Аннабель, а ты знаешь, зачем ты у нас?

Девчонка отрицательно покачала головой. «Ну всё, лично прибью Рени! Вот зачем столько времени держать ребёнка в несознанке?» — возмутилась я и, спохватившись, вздохнула. Нет, не прибью. Рени теперь нужно беречь от всяческих волнений.

— А ты что думаешь? Зачем ты нам? — спросила я.

— Вы настоящие вампиры, мне так кажется, — тихо ответила Аннабель.

— Правильно понимаешь. Ну и?

— Когда вы выпьете мою кровь, я умру и тоже стану вампиром. Но я уже ничего не боюсь. Правда-правда! Мари, а мне тоже придётся спать в гробу? — спросила она с любопытством.

Уткнувшись в макушку удивлённой и чуточку обиженной девочки, я не выдержала и расхохоталась.