Колыбельная для вампиров 4 (СИ)

Мрачная Бездна проснулась и устремилась на зов Истинной крови. Хаос заглянул в отчаявшуюся душу короля вампиров и, сочтя её перспективной, оставил в ней своё зерно. Упав на благодатную почву, оно укоренилось и стало терпеливо дожидаться своего часа.

Визит первородного хаоса не прошёл для Палевского даром. Когда ему уже казалось, что он сойдёт с ума от отчаяния, в его душе неожиданно поселилось ледяное спокойствие и оно показалось ему раем после того ада, в котором он пребывал в течение трёх дней, что прошли с момента исчезновения Рени.

«Так-то лучше!» — успокоившийся Палевский нащупал пачку с сигаретами. Встав с кровати, он подошёл к окну и его немигающий взгляд устремился во тьму. Мысли о пропавшей жене больше не причиняли ему боли и он, решив, что просто перегорел, спокойно докурил и вернулся в кровать.

***

Этой же ночью Мари увидела Рени во сне. Вдвоём они шли по авеню Монтень и, рассматривая нарядные витрины, чему-то смеялись. Неожиданно Рени остановилась и, повернувшись к ней, серьёзно проговорила: «Страшно жаль, но мне пора уходить. Так что давай прощаться, детка. Будь счастлива и помни, что я всегда любила тебя». Затем она обняла Мари и устремилась прочь.

Расталкивая неизвестно откуда взявшуюся толпу народа, девушка бросилась следом за ней. «Maman, подожди! Я с тобой!» — закричала она и тут дорогу ей преградила бездонная пропасть. Расползаясь многочисленными трещинами, она росла прямо на глазах и Мари, понимая, что медлить нельзя, попятилась назад и взяла разбег. Но только она собралась прыгнуть, как Рени обернулась и испуганно вскрикнула: «Стой! Тебе нельзя со мной!» Мари упала, но всё же успела удержаться на краю пропасти, в отличие от тех, кто её окружал. Мужчины, женщины, дети — все они, слепо глядя перед собой, шагали в разверстую бездну. Понимая, что мать спасла её от большой беды, Мари подняла голову и благодарно улыбнулась, как вдруг на полуденном солнце ослепительно вспыхнули радужные полупрозрачные крылья, и образ Рени заслонило сияющее существо. «Прыгай, детка! Только так ты сможешь спасти свою мать», — вкрадчиво сказало оно и поманило её за собой.

«Мама!» — не отдавая отчёта в своих действиях, девушка встала с кровати и, двигаясь как сомнамбула, подошла к распахнутому окну. С закрытыми глазами она взобралась на подоконник и замерла, стоя на его краю. «Детка, поторопись, иначе будет поздно!» — подстегнул её голос «ангела». Девушка шагнула было наружу, но Ник успел вовремя. Что его разбудило, он не понял, но каким-то чудом понял, что она в большой опасности.

— С ума сошла?! Да очнись ты, ненормальная! — закричал он, перехватив Мари буквально в последнее мгновение. Она обмякла, а затем неожиданно рванулась из его рук.

Разозлённый Ник отбросил девушку вглубь комнаты, но она не унялась и вновь устремилась к окну. Тогда он сбил её с ног и прижал к полу, но она, не открывая глаз, продолжала слепо сопротивляться. Навалившись всем телом, Ник держал её за руки и вскоре у него появилось ощущение, что он пытается удержать на месте туго скрученную стальную пружину.

Когда он засомневался, что сумеет удержать Мари, она внезапно успокоилась.

— Поздно! Время упущено. Бедное моё дитя, я не успела тебя спасти… — пробормотала она, всё также не открывая глаз.

— Слава Всемогущему Ягуару! — облегчённо выдохнул Ник и оттёр пот со лба. Он с подозрением глянул на Мари. — И когда это распроклятая криа успела обзавестись ребёнком?

— А? Какой ребёнок? Чей ребёнок?

— Это ты мне скажи.

Мари распахнула глаза и на её лице появилось удивление, быстро переросшее в возмущение.

— Извращенец! — приласкала она своего спасителя. — Слезь с меня немедленно! Мне теперь что, запираться на ключ, чтобы избавиться от твоих визитов? — возмущённо воскликнула она.

— С тобой точно всё в порядке? — спросил Ник, с беспокойством глядя на неё.

Девушка презрительно фыркнула.

— Естественно. И будет совсем хорошо, когда ты слезешь с меня… Ой! Честное слово, я здесь ни причём, это всё он! — поспешила она оправдаться, когда в комнату ворвался Палевский, босой и взлохмаченный.

Он мрачно воззрился на парочку, лежащую на полу.

— Ночь на дворе, так что ведите себя потише. И вообще, нашли время, — проворчал он и, зевнув, направился к двери.

— Папа! Это не то, что ты подумал! — в отчаянии выкрикнула Мари, но Палевского уже и след простыл. — Да слезь ты с меня, наконец! — разозлилась девушка и что есть силы пихнула Ника, который неохотно уступил её требованию.

Улегшись на бок, он подпёр голову рукой и, глядя на неё, усмехнулся.

— Да, чего-то эта занимательная поза становится привычной для нас. Даже не знаю, к чему бы это.