Колыбельная для вампиров

В спальне царят тьма и тишина. В открытое настежь окно врывается порывистый ветер, который скручивает легкие светлые шторы в причудливые фигуры-призраки. Лунный свет, пробиваясь сквозь темные тучи, придает им некое подобие жуткой жизни и они в полумраке пляшут и кривляются в своем безумном танце. К огромной кровати бесшумно движется легкий силуэт. А затем тишину спальни нарушает слабый шорох одежды.

Низкий мурлычущий голос насмешливо произнес:

— Я не сплю милый, можешь не красться. Ложись рядышком, я согрела тебе местечко.

— Не имею такой привычки, милая. Это ты у меня своевольная Кошка, которая гуляет сама по себе. Надеюсь, без загулов на сторону? Не смей лукаво смотреть на меня, а то я не посмотрю, что ты на грани и устрою тебе хорошую трепку. Вовек не забудешь!

— Как ты мог такое подумать? Фи, кто бы еще рвался в загулы!

— Правильно, девочка! Даже не мечтай об этом…

— Бедный мой ангел! Зря ты ревнуешь. Ведь ты же для меня — Ми-Ка-Эль (кто как бог). Для меня есть только ты, любимый… Я никогда не покину тебя!

— Лживая Кошка, думаешь успокоить меня своей сладкой ложью?

— Так прими мою любовь и сладкую ложь в придачу. Зачем тебе, мое сердце, горькая правда?

— Из твоих рук, милая, я приму хоть яд. Только прикажи! Зачем мне жить без тебя?

— Глупости говоришь, мой ангел! Я знаю, ты хочешь жить и это правильно. Я тоже хочу, но не могу.

— Неправда! Я готов уйти вслед за тобой!

— Дурачок, ты ничего не перепутал? Мы же не ацтеки, и даже не индусы, чтобы приносить себя в жертву умершим, и насколько я припоминаю, даже мужчины-индусы не совершают самосожжения, чтобы уйти вслед за умершей женой. Обряд сати предусмотрен только для женщин. К тому же мой милый, у тебя полно обязательств перед другими людьми и обществом в целом, и сбежать от них за грань — это уже граничит с трусостью. Мика, дай мне слово, что не натворишь глупостей!

— Хорошо, милая, не нужно беспокоиться. Хотя на самом деле мне нужна только ты, моя любимая Кошка!

— Я знаю, мой ангел, и до последнего мгновения мое сердце пребудет с тобой.

— Кошка, поклянись всем святым, что ты не бросишь меня, поклянись девочками!

— Клянусь! Верь мне, Мика, я никуда не уйду. Я буду с тобой до последнего мгновения, до последнего дыхания!

— И почему я не верю твоим словам?

— Наверно потому, что ты старый зловредный вампир, совсем в духе мрачных голливудских персонажей, — никому не веришь, даже себе, но я клянусь, прародительницей Бастет, любимый! Где бы я ни была за гранью, но однажды в вечности я найду тебя. Устав от одиночества, и усмирив гордость, я встану на колени у врат рая, на страже которых ты стоишь. Я буду просить тебя, как нищие, умирая от голода, просят кусок хлеба на паперти. Нет! Я буду униженно умолять о величайшей милости! Я возоплю, падая ниц: «Подари мне крупицу своей любви! О, Михаэль, Страж Бога у ворот рая! Пусти меня к себе в душу, это ворота и моего рая! Без тебя, душа моя, я буду вечно скитаться неприкаянной тенью в мире теней! О, Михаэль, Страж Бога у ворот рая!»

— Рени, Кошка моя любимая! Плохой из меня архангел Михаил… По Ветхому завету, я должен быть всесильным целителем, а на деле…

— Всесилен только бог, любимый! А нас пусть хранит любовь, она никогда не померкнет в моем сердце… Милый ангел! Не надо плакать, а то я сейчас заплачу вместе с тобой… Не нужно слез, боль от потери со временем утихнет…

— Не хочу скрывать своих слез, родная! Я хочу, чтобы ты знала, как я тебя люблю!

— Спасибо, любимый! Слезы твои сияют алмазами в сердце моем! Они дороже всех сокровищ мира!

В спальне, после яростной вспышки жизни, опять воцарились тьма и тишина.

Огонь истинной любви, так долго тлевший в их душах, в преддверии вечности, вспыхнул ярким всепоглощающим огнем. Взметнувшись до небес, он сжег в своем яростном пламени все мелкое и ничтожное, что так долго разъединяло их души: недоверие с непониманием, недомолвки с боязнью неприятия. Разгоревшееся яростное пламя уничтожило все преграды, что мешали полному слиянию сердец.

Аллилуйя! Возрадуйтесь, боги! Вам опять удалась ваша непростая работа. Мир, созданный вами, в этот миг стал лучше. Ведь Бог — это любовь!

Я бесценного подарка, слизываю соль,

Твои слезы на губах, что уносят боль.
Я не знаю, что оставлю в этом мире,
Сделав в вечность шаг.
Знаю только, что с собою унесу я
В беспросветный мрак.
Из груди я вырву сердце,
Если что не так,
Вспыхнет свет его кровавый на моих руках
И в душе твоей печальной,
Он рассеет мрак.
Я бесценного подарка, слизываю соль,
Твои слезы на губах, что уносят боль.

Глава седьмая Фиолетовая жемчужина