Колыбельная для вампиров

Обидевшись, я схватила книгу и демонстративно уткнулась в свои задачки по математическому анализу. Но не тут-то было. Мой наглый гость немедленно сунул нос ко мне в книгу и, бесцеремонно забрав, принялся с любопытством просматривать. К моему великому удивлению, он стал задавать вполне профессиональные вопросы, показывающие, что он знаком с царицей всех наук отнюдь не понаслышке. Закончив экзаменовать по общей теории, он взялся проверять мои знания по прикладным частям высшей математики. Затем, похоже, удовлетворенный полученными результатами, Ник покровительственно похлопал меня по плечу и заявил, что я ничего, и кое-что в моей голове присутствует. Типа она не настолько пуста, какой кажется на первый взгляд.

Потрясенная такой несправедливостью, я долго собиралась с мыслями, куда и как надолго послать Ника. Своими знаниями по математике я вполне обоснованно гордилась. Тем временем он порылся в кармане своей куртки и извлек на белый свет тоненькую книжку. Со словами: «это тебе» он положил её на стол. Типа это подарок. Вот уж не ожидала ничего подобного и как дура совершенно растрогалась. Давно прошли те времена, когда этот поганец прикидывался влюбленным. Сейчас я меньше удивилась бы его очередной каверзе. Правда, женщины народ недоверчивый. Хоть и подкупленная столь неожиданным подношением, все же озадаченно подумала: «Интересно! С чего вдруг он такой добрый?», но не стала особо ломать голову и с любопытством открыла невзрачную тоненькую книжку.

Начав просматривать ее содержимое, я не сразу поверила своим глазам. Когда полностью дошло, что я держу в руках, меня чуть ни хватил удар. «Боже мой! Это же совершенно новый математический аппарат, описывающий пространство — время!.. Я такого еще нигде не видела!.. Ёлки-палки! Море новых математических выкладок!.. Ведь как все изящно и понятно преподнесено! Просто чудо!»

Когда я очнулась, было уже некого спросить, что всё это значит. Неожиданно по мозгам шарахнуло такой болью что, застонав, я схватилась за голову. «Ясно, перезанималась!.. Господи, полцарства за чашку кофе! Да что там жмотиться, отдам все царство целиком!» — мысленно простонала я и как сомнамбула двинулась в сторону кухни, все еще витая мыслью в математических выкладках.

«Елы-палы, как много материала в небольшой брошюре!» — страдальчески подумала я. И тут меня заело. Мысль закрутилась вокруг явной несуразицы. Действительно такая тоненькая книжечка и так много выкладок! — Черт, ведь на самом деле их значительно больше, чем могло бы в ней поместиться на первый взгляд. Да что там на первый! И на сто первый тоже!»

Опрометью бросившись в свою комнату, я схватила подарок Ника, и открыла первый лист. О боже, там оказался совсем другой текст! В полном отчаянии я уставилась на страницу, испещренную химическими формулами. Сердце упало. Я жутко расстроилась, что из новых выкладок ничего толком не записала. «Господи, откуда я могла знать, что книжка сотворит со мной подобную подлость? Хотя зная Ника, и его отношение ко мне, могла бы и догадаться», — мрачно подумала я.

Глядя на книгу, я безумно надеялась, что нужный текст воскреснет. «Может, у меня был грандиозный глюк? — попутно задалась я вопросом и тут свершилось чудо. Прямо на моих глазах на странице стал проявляться предыдущий текст. Я зажмурилась. «Ну, все, приехали! Здравствуй страна беспробудных грез, кажется, отныне я твой постоянный житель. Эх, неужели пришла пора сдаваться на милость братьев в белых халатах?» В недоумении, я принялась рассматривать совершенно обычную на вид тоненькую книжечку в твердой обложке унылого серого цвета, на которой красовалась совершенно непонятная надпись.

«Да, что же это такое?» — с досадой подумала я, тщательно исследуя подарочек Ника. Брошюра пахла как обычная бумага, да и на ощупь ее страницы казались совершенно обычными, правда, несколько более толстыми. По фактуре они больше напоминали оберточную бумагу. Мне очень хотелось надорвать лист, чтобы убедиться бумажный ли он изнутри, но я испугалась. Глюк или не глюк, а лучше ничего не трогать и оставить все как есть.

«Действительно, что ерундой заниматься? И так ясно, что здесь отнюдь не бумага, а сплошная видимость. Впрочем, как и вся книжка, но от этого она не становится менее ценной». Положив ее на стол, я рассеяно отметила, насколько убого она смотрится на моем роскошном письменном столе в окружении дорогой канцелярии, и уже без истерик задумалась.