Я постаралась взять себя в руки, и огромным усилием воли подавила бушующий в сознании животный ужас от осознания близости смерти. Выпрямившись, я до боли сжала кулаки, да так что когти насквозь пропороли мне кожу вместе с мясом.
«Зря храбришься. Все живые существа боятся смерти и ты не исключение, — назидательным тоном произнес мой потенциальный убийца и вкрадчиво добавил: — Считаешь, что готова умереть? Что ж, хорошо. Давай оставим наши игры и сразу приступим к делу. Только хочу заранее предупредить, что процесс умирания будет нелегким».
«А что так? Потянуло вдруг на садисткие штучки? Ну-ну! Валяйте, мистер, если у Вас так свербит в одном месте прикончить меня!»
«Не хами, детка, подольше проживешь, но я хвалю тебя за крепость духа. Нужно заметить, что ты совсем неплохо держишься. Хотя в этом нет ничего странного, если вспомнить о твоей породе».
— К черту Ваши похвалы! Меньше слов — больше дела. Хватит тянуть кота за хвост, — с яростью громко произнесла я вслух, в глубине души лелея крошечную надежду на помощь окружающих.
«Крейд, все-таки ты сильно нервничаешь и трусишь, — с легким разочарованием в голосе произнес Старейший. — А я уж начал потихоньку гордиться нашей породой. Испугалась и заговорила вслух, надеясь на помощь? Зря стараешься, дорогая. Вынужден огорчить. Никто не слышит и не услышит твоих криков, до тех пор, пока я этого не захочу».
— Все равно стоило попробовать, — спокойно ответила я, полностью перейдя на звуковую речь. — Плевать, что Вы думаете обо мне, я не собираюсь облегчать жизнь своему убийце. Кстати, я Вам не лошадь, и нечего упоминать мою какую-то безвестную породу. Я — вампирка, и этим все сказано.
Говоря, я быстро оглянулась по сторонам. Действительно никто не обращал внимания на мои громкие разговоры. Даже больше того, взгляды окружающих скользили мимо, как будто я — совершенно пустое место.
«Убедилась, что все так, как я сказал? То-то же! — насмешливо произнес Старейший и снова вкрадчиво спросил: — Итак, с чего начнем? Может, с банального варианта, с остановки сердца? Вот так… каковы ощущения, дорогая, когда оно бьется все реже и медленнее?»
Я прислушалась в себе. Действительно, стук сердца становился все медленнее и тише. Ноги и руки постепенно похолодели от недостатка кровообращения. Затем меня охватила слабость, и за ней пришло сонное оцепенение.
«Алё, небеса! Кажется, у меня финита ля комедия! Привратник, открывай райские ворота, я уже на подходе!» — посетило меня внезапное озарение и стало вдруг беспричинно легко на душе. Осознав, что сейчас умру и терять мне больше нечего, я в полной эйфории выкрикнула:
— Эй, Чистильщик! Хочешь знать каковы мои ощущения? Изумительные! Тебе вовек таких не испытать! Эх, умирать так с музыкой!
Лихорадочно прокрутив в памяти подходящие к случаю мелодии, я остановилась на любимой песне Ивана и завопила в полный голос:
«Хватит-хватит, Мариэль! Я пошутил. Пожалей мой музыкальный слух! Мне хотелось испытать твой дух, чтобы понять, чем ты дышишь», — воскликнул Старейший и я сразу же замолчала, но почему-то не поверила его словам о розыгрыше.
«Ты лжёшь. Я знаю, что находилась на грани. Почему ты остановился? У меня внезапно пропал генетический дефект?»
«Не твоё дело! И я не разрешал обращаться ко мне на «ты», — резко произнес мой могущественный противник, но в его голосе прозвучала странная растерянность, которая подтвердила мои смутные подозрения о том, что дело-то нечисто и заключается отнюдь не в моих физических изъянах.
«А мне наплевать! Это тебе ещё один предлог для убийства! — прошипела я с вызовом, почувствовав себя правой стороной, причем, незаслуженно пострадавшей. — Эй, что молчим? Господи, неужели совесть заела, господин Чистильщик? Вот это да! За столетия она у Вас ещё не совсем атрофировалась?»