Колыбельная для вампиров

— В чем дело? Долг платежом красен. Она же нас выручила. Не так ли?

— Иди спать, может, немного протрезвеешь, — миролюбиво ответил он.

— Неправда, у меня ни в одном глазу. Я трезвая как стеклышко и все понимаю, — обиделась я на его необоснованное подозрение и снисходительно добавила, обращаясь к девчонке: — не бойся, малявка, за мной не заржавеет.

Затем я оттолкнула феникса и, обняв Рени, с чувством произнесла:

— Мам, я тебя люблю. Не смей больше болеть, ты же вампирка! Это я виновата, да? Хватила излишек твоей крови? Честное слово, я больше не буду. Разрази меня гром, если отныне я посмею выпить хоть каплю твоей крови!

— Я тоже люблю тебя, детка. Не бери в голову, ты ни в чем не виновата. Не обижай Аннабель, хорошо? Я очень тебя прошу.

— Не буду, — пьяно мотнув головой, согласилась я. — Для тебя всё что угодно. Если ты просишь, значит, мышонок — табу. Хотя она такая жалкая, что так и хочется ее поймать и слегка придушить. Мр-р!

— Аннабель, иди к себе, — поспешно сказала моя вампирская матушка. Почувствовав свободу от сковывающих ментальных уз, та с такой скоростью бросилась вон из комнаты, как будто по пятам за ней гнались все адские псы. Заулюлюкав, я крикнула вслед:

— Ату, её, ату!.. Эй, не бойся, мышонок! Если мамочке нужна твоя кровь я не выпью тебя досуха!

— Но-но, не расходись, Мари! Помни, что ты обещала. Пожалуйста, будь помягче с нашим фениксом. Аннабель совсем ещё маленькая девочка и всего боится. Помни, что ты её старшая сестра. Хорошо? Иди, солнышко, поспи до ужина.

— Уже в пути, мам, — сказала я, ласково прикоснувшись к бледной щеке.

В мгновение ока взлетев по лестнице, я преодолела неотвязное желание догнать нашего мышонка и как следует припугнуть. Притормозив наверху, я села на ступеньку и прислушалась к голосам родителей.

— Как ты себя чувствуешь, глупая Кошка? — в тихом голосе отца я отчетливо расслышала душевную боль. — Не смей больше проделывать таких фокусов, они убьют тебя раньше времени.

«Странно! В чем дело? Ничего не понимаю. Неужели Рени действительно заболела?» — в моей голове панически зазвенели тревожные колокольчики.

— Не тревожься, мой ангел! Всё хорошо. Честное слово, я не думала, что мне станет плохо. Клянусь, больше не совершать опрометчивых поступков, отныне я буду очень осторожна. Ну, и почему столько недоверия во взгляде? Сердце моё, успокойся. Ведь я люблю тебя.

В низком чувственном голосе Рени прозвучало столько ласки и нежности, предназначенной только отцу, что подслушав их разговор, я поневоле поежилась от смущения, и двинулась было к своей комнате, и тут вдруг услышала:

— Кстати, дорогой, не забудь стереть наш разговор из памяти Мари, а то она любит развешивать уши, когда ненужно. Незачем ей заранее знать о моей болезни.

«Вот, черт! Попалась!.. Ни фига! — заскочив в свою комнату, я закрыла дверь на ключ, и сделала запись в ноуте. Вывесив на экране специальную метку, говорящую о срочности просмотра файла я, не раздеваясь, плюхнулась в кровать. — Вот теперь попробуйте что-нибудь стереть из моей памяти!» — с торжеством подумала я, засовывая под голову тщательно взбитую подушку.

В кровать-то я улеглась, но сон напрочь бежал из моих глаз. Не задавшись почти с самого утра, сегодняшний день сильно тревожил своими странными непонятками. Насколько я припоминаю, всё началось с мрачного типа в автобусе. Своей дракой Ник как будто заявил на меня права собственности. Между прочим, я не давала ему на то разрешения. Вот и какого чёрта он прицепился, если на дух меня не переносит?..

Да и то, что произошло в офисе при распределении, тоже выглядит странно. Какое дело центральной службе безопасности до какой-то зелёной выпускницы, к тому же не спецназовки? Нафиг я им сдалась?

Но окончательно добило известие о болезни Рени. «Господи, если Мика встревожен, значит, дело действительно плохо. Ладно, не буду гадать, завтра же спрошу у него, что случилось».

Перед глазами промаршировали бессчетные стада овец и я, немного помаявшись, провалилась в желанное забытье. Наполненный событиями день дал о себе знать странным ярким сновидением.

В полночном бархатно-чёрном небе, усыпанном звездами, царила полная луна. Без всякого страха, — что само по себе удивительно, я парила на высоте птичьего полета, разглядывая сказочно прекрасную огромную долину совершенно правильной квадратной формы. Внизу протекали четыре полноводные речки, делившие долину на четыре равные части. Они брали своё начало из идеально круглого жемчужно-голубого озера в центре долины, образовавшегося в кратере огромного, но невысокого вулкана. Несмотря на обилие прямых линий, небольшие купы деревьев и цветочные поляны, в живописном порядке разбросанные там и сям, придавали всему ансамблю неизъяснимое очарование.