Колыбельная для Волчонка

— Пока нет. — С лица Свечникова не сходила идиотская улыбка.

— Так… Но ребенка уже завел?

— Так получилось. До свадьбы. Не удержался.

— Ну и молодежь пошла… Во сколько твоя акула приплывает?

— В двенадцать.

— Один раз. Если она меня ненароком трахнет, ты лично будешь держать ответ перед моей супругой.

— Обязательно трахнет. Сам не знаю, как до сих пор невинность свою сохранил. То и дело посягала на самое святое.

— Когда на свадьбу пригласишь?

— Как только уговорю его мамашку.

— Строптивая?

— Жутко.

— А ты уговаривай лучше.

— А ты меня научи…

Вдоволь накатав сына по треку, Свечников повез его в «Русскую кухню», где они не торопясь, с аппетитом поели настоящих домашних пельменей, а потом, долго и азартно дуя друг другу в чашки, пили крепкий чай с пончиками.

— А к маме поедем? — отваливаясь на спинку стула и отдуваясь, спросил Антошка.

— Обязательно. Сейчас заедем на рынок, купим фруктов. Сок какой-нибудь. Как ты считаешь?

— Апельсиновый.

— Вот-вот.

— А потом?

— Потом? Вечером можем сходить в цирк. Ты не против?

Антошка торопливо завертел и заодно закивал головой. Нет, он не против. Он очень даже за.

— А потом?

Свечников пожал плечами. На сей раз он не понимал, что хочет знать его мальчик.

— Потом, когда мама придет из больницы. Ты не уйдешь? Ты будешь жить с нами?

Свечников замер. Вот оно. Он осторожно выдохнул.

— А ты бы как хотел, Антошка?

— Чтобы ты всегда жил со мной.

— Да?.. — Свечников стал шарить по карманам в поисках сигарет. Кажется, оставил в машине. Ну как, как разговаривать на такую тему с ребенком?

Карие глаза крепко держали Сергея под прицелом.

— Когда мама выйдет из больницы… мы обсудим этот вопрос втроем. Хорошо?

Мальчик вздохнул разочарованно.

Свечников через стол протянул руку и потрепал его по голове.

— Во всяком случае, Антошка, мы часто будем видеться. Я тебя не оставлю. Мы всегда будем вместе.

Малыш опустил глаза. Сергей увидел, как задрожала нижняя губа.

Ребенок явно ожидал услышать другое.

Сергей мучительно молчал, не находя подходящих слов.

— А почему? — чуть слышно пролепетал Антон, и прозрачная слеза поехала по румяной щеке вниз, мимо носа, к губе.

Как понять, что происходит в этой белокурой голове, где совершенно иной мир и непонятная для взрослых логика? Сергей запаниковал. Когда вторая слеза стала догонять первую, он решительно произнес:

— Я твой отец, Антошка. И мы всегда будем вместе.

Темные ресницы взлетели вверх, и блестящие мокрые вишни уставились на Свечникова. За прозрачной дрожащей пленкой слез они казались еще ярче и выразительнее. В них застыл вопрос и отразилось потрясение.

Свечников не на шутку испугался. Руки тряслись, но он улыбнулся и полез за платком.

— Разве ты не догадывался? — бормотал он, вытирая ребенку щеки и нос. — А я вот тебя сразу узнал. Думаю: как этот мальчик похож на меня.

— Ты не шутишь? — прошептал Антошка, шмыгнув носом.

— Какое там! Не до шуток.

— А где ты раньше был? Мама говорила…

— Мама не знала, где я, — перебил Свечников, уже не подбирая слова. Они сами посыпались в голову — единственно подходящие: — Мы с ней потерялись. Земля большая, Антошка, я много ездил и… потерялся. Мама родила тебя, а я не знал об этом. Я был далеко. А потом, когда тебя увидел, сразу понял… Вернее, не сразу…

Вот и запутался. Еще пара вопросов, и он засыплется напрочь, как на экзамене.

— Я знал, что ты не умер! — Антошка спрыгнул со своего стула и подбежал к Сергею. Он залез к нему на колени и доверчиво прижался всем своим маленьким тельцем. — Ты научишь меня ездить на твоей машине?

Сергей молча кивал, обнимая сына и боясь пошевелиться…

— Ты возьмешь меня на гонки? — спрашивал малыш. И вдруг: — А у тебя другие дети есть?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— У Полины папа — музыкант. Но у него есть еще другая мама и другая дочка. Только большая уже.

— Нет, сынок. Ты у меня один.

Свечников замер, когда Антошка обвил руками его шею.

Он подхватил мальчика и вынес его на улицу. Пахло дымом и сухой листвой. Свечников вздохнул всей грудью. Давненько он так остро не ощущал жизнь.

В машине он взглянул на задумчивое личико Антошки и подмигнул ему:

— Давай только, старик, маме пока говорить не будем. Вот вылечится она — тогда. Хорошо? Антон серьезно кивнул.