Колыбельная для жертвы

Детектив слева стукнула костяшками пальцев по крышке стола. Рукава рубашки закатаны до локтей, из них торчат покрытые мускулами руки, на правой татуировка. Базз Лайтер. Каштановые волосы зачесаны за уши.

– Так что, Алистер, часто вам доводилось видеться с матерью после того, как ее посадили?

– Я не понимаю, какое отношение мать моего клиента имеет к…

– Мистер Беллами, если бы вы не вставляли ваши возражения после каждого нашего вопроса, допрос шел бы гораздо быстрее.

– Детектив-сержант Стивен, следует ли мне напоминать вам о том, как сейчас работают законы в Шотландии? Напоминаю, Каддер против Королевского Адвоката, две тысячи десятый год. Перечитайте.

Элис тронула меня за плечо:

– Нужно надворные постройки искать, или он имел доступ к какой-то недвижимости, о которой мы не знаем, где бы он мог устроить операционную и…

– Хотите верьте, хотите нет, – повернулась к нам детектив-суперинтендант Несс, – мы уже об этом подумали. Пока мы тут с вами болтаем, наши люди прочесывают реестр недвижимости и опрашивают риелторские агентства. А сейчас, если вы не против…

Элис захлопнула рот.

– Наверное, это ужасно – становиться взрослым, в то время как ваша мать сидит в тюрьме?

– Сержант Стивен, я не хочу повторяться – давайте продолжим.

– Особенно после того, что она сделала с этой несчастной женщиной. – На экране телевизора детектив-сержант Стивен сунула руку под стол и достала картонную папку. – Вам когда-нибудь показывали, как выглядела Джина Эштон после того, как ваша драгоценная мамочка над ней поработала?

Достала из папки фотографию – она блеснула под светом, и рассмотреть ничего не удалось. Положила ее на стол.

– Должно быть, очень тяжело узнать, что ваша мама была способна на нечто подобное…

Робертсон бросил взгляд на фотографию, сложил руки на груди. Так и остался сидеть, не говоря ни слова.

– Детектив-сержант Стивен, я вас уже предупреждал. Если вы продолжите действовать подобным образом, я направлю официальную жалобу и проконтролирую, чтобы суд узнал о вашем неподобающем поведении во время этого допроса. Про-дол-жай-те.

Элис снова толкнула меня в плечо, потом поднялась на цыпочки, и ее губы почти коснулись моего уха.

– Он не станет на это отвечать. Если он Потрошитель, то к этому моменту он готовился много лет. Он будет просто сидеть и молчать, пока Джессика Макфи не умрет от обезвоживания или голода. Потом его придется освободить, и он никогда близко не подойдет к тому месту, где ее спрятал. Доктор Дочерти никогда не позволит ему заговорить. Если мы сами не сможем ее найти, ей конец.

* * *

Рона показала на дверь:

– Он там.

Здание Главного управления полиции было заполнено звуками вечерней смены. Народ разбирался с дневными бумагами, пил чай и жаловался на ленивых уродов из предыдущей смены. Я остановился, одной рукой придержав дверь, в другой руке у меня был картонный фолдер из пресс-службы.

– Как долго?

Пожала плечами:

– Может, час с небольшим. Мы с Бригстоком пошли на свалку, отдали ему копию нового письма Потрошителя. Не успели оглянуться – с кулаками полез. Здесь теперь. Сидит в приемной зоне.

– Куда-нибудь отводили?

– Кажется, выводили пописать, и все.

Проверил телефон. Приложение Сабира светилось ярко-оранжевым. Если оба будем оставаться на этом этаже, все будет в порядке. Надеюсь, Элис не захочет прогуляться…

Рона толкнула дверь, я вошел в приемную зону. Вдоль стен прикрученные к полу пластиковые стулья, все под контролем дежурного, так что никто никуда не денется. Стены залеплены плакатами – как анонимно сообщить о преступлении, горячая линия для изнасилованных, как обнаружить плантацию марихуаны, террористов и подвергшихся насилию детей.

Раскольник Макфи сидел под большим пробковым щитом, покрытым вырезками из Касл Ньюз энд Пост, – обязательно с фотографиями захваченных партий наркотиков и офицерами, врывающимися в дома мерзавцев.