Колыбельная для жертвы

– О, не беспокойтесь, я абсолютно уверена, что все будет в полном порядке. К тому же мой друг мистер Хендерсон – офицер полиции.

– Ну, тогда ладно. Кувшина воды из-под крана хватит?

Элис подождала, пока за ним закроется дверь:

– Мэри, я понимаю, насколько вас травмирует мысль о человеке, который причинил вам столько боли, но ведь вы понимаете, что сюда он не может проникнуть. Здесь вы в безопасности.

Мэри пару раз моргнула, бледные губы дрогнули. Послышался слабый голос, словно шорох осколков битого стекла:

– Я сама во всем виновата…

– Ну что вы, конечно же нет, это только его вина.

– Нет, моя. Мне не надо было… сердить его. – Ее пальцы заканчивались неровными огрызками ногтей, кожа вокруг них была обкусана до мяса. Скрестила руки на животе. – Он положил это в меня, но оно не выросло…

– Мэри, вас когда-нибудь гипнотизировали?

– Оно не выросло, потому что его вынули из меня. Элис попыталась улыбнуться:

– Я думаю, вам станет лучше, если мы попробуем. Вы не будете возражать?

– Они вынули это из меня, и оно умерло, и я одна виновата в том, что оно не выросло.

Элис наклонилась и взяла Мэри за правую руку. Положила ее на свою, ладонь к ладони:

– Пожалуйста, откиньтесь на спинку стула. Так удобно? – Голос Элис стал низким и тихим. – Вы чувствуете, как ваши мышцы начинают расслабляться? – Еще ниже, еще приглушеннее. И медленнее. – Вам становится тепло, чувствуете, как приятная усталость разливается по телу?

– Нет. – Мэри повернула голову и взглянула на меня, глаза – словно темные пятна в кроваво-красном обрамлении. – Он был там. Наблюдал…

– Я принимал участие в расследовании. Пытался поймать того человека, который сделал это с тобой.

Глаза Мэри на мгновение метнулись к лицу Элис.

– Он мне не нравится. Сделайте так, чтобы он ушел.

* * *

Ноэл Максвелл оглянулся на пустой коридор за спиной, осторожно вытащил коробку с таблетками из кармана синего халата и вложил ее мне в руку:

– Только между нами, ладно? – Широкий лоб пересекала глубокая морщина. Посредине головы клок волос, остальные куда-то делись. Уши лопухами, торчащий вперед подбородок. Густые брови над парой водянистых глаз. – Вы уверены, что с вами все о’кей?

Я выдавил из блистера пару таблеток преднизолона, бросил в рот. Полез за бумажником, но он протестующее замахал руками:

– Ни в коем случае, это ради нашей старой дружбы… и все такое. – Откашлялся. – Было очень жаль, когда узнал о вашей дочери. Просто ужас какой-то. Тихий ужас.

Я несколько раз сжал руку в кулак. Сжал, разжал. Все равно чувство было такое, как будто что-то сидит внутри и грызет суставы.

Он пожал плечами:

– Подождите несколько минут. – Еще раз оглянулся на коридор. – Еще что-нибудь нужно? Ну, в медикаментозном смысле.

– Вроде нет. Спасибо.

– Не за что. Мы ведь друзья, ну, вы понимаете, вроде того. Правда ведь?

Кривая улыбка. Потом он повернулся и пошел, насвистывая, в ту сторону, откуда появился.

За спиной скрипнула дверь, из комнаты отдыха выскользнула Элис:

– Надо дать ей минут пятнадцать.

В середине двери стеклянная панель. Сквозь нее видно, что Мэри Джордан лежит, свернувшись калачиком, на кресле, колени прижаты к груди, рыдает.

Элис коснулась стекла кончиками пальцев:

– Ей было очень непросто, но мне кажется, что мы добились определенного прогресса, я просто знаю, как это делать, она никогда не возвращалась к тому, что с ней произошло, и…

Голос из дальнего конца коридора:

– И какого черта вы здесь делаете?

По направлению к нам маршировал высокий худой мужчина в твидовом костюме-тройке, свет подвесных потолочных ламп отражался от лысой головы и черной пластиковой оправы очков.

– Вы! – Он ткнул пальцем в Элис. – Кто вам сказал, что вы можете иметь дело с моими пациентами? Как вы посмели?

За ним вприпрыжку бежал санитар Тони:

– Честное слово, профессор Бартлет, они ни слова не сказали, что будут с ней что-то делать. Я просто пытался помочь, и…

– А с вами я позже поговорю! – Топнув ногой, Бартлет остановился напротив Элис, склонился над ней: – Не знаю, что вы о себе думаете, но могу заверить вас…

Она протянула ему руку. Он не обратил на нее внимания. Элис продолжала улыбаться во весь рот:

– Должно быть, вы профессор Бартлет. Я так много о вас слышала, очень, очень приятно, у вас такое уютное отделение, правда, я бы сказала, что декор слегка депрессивный, но что можно сделать с этими старинными психиатрическими больницами Викторианской эпохи, правда?

– Мисс Джордан весьма чувствительна к внешним воздействиям, и я не позволю людям с улицы вмешиваться в…

– Мэри должна осознать то, что с ней произошло. Накачивать ее лекарствами и держать в изоляторе – от этого лучше ей не станет.

– Это просто не…