Колыбельная для жизни

Так, это о чем? А вот о чем. Даже отец отца её отца (старой тёти Зои), модный до революции зубной доктор, не видел такой красоты в парадной.

Зачем Цветочку и Виви Пушкинская, спросите? Жили б себе загородом, воздухом бы дышали…

Придите на Пушкинскую, сядьте на скамейку и подумайте о своей жизни. Где она протекает? Как? В пробках? В спальных районах? Может, мы не живем, а только собираемся? Цветочек жила. К красной дверипришлось купить и красный Порш.

– Медленно подъезжаешь, выходишь, ключ в красную дверь с гроздьями винограда вставляешь, люстра от датчиказагорается, хрусталь сверкает, Пушкинская в обмороке, я – в короне. Такие дела, мои дорогие! – Одна из версий жизни в Oldtown (принадлежит Цветочку).

Кто-то же должен быть ответственным, серые двери в красные превращать, лампочки в люстры, тощие цветы – в пальмы, всё на радость людям. И себе, конечно.

Из дверей городского архива выходили двое. Молча перешли они дорогу, молча зашли в кафе, съели по два пирожных, и только тогда Виви произнесла:

– Её звали Наташей.

– А ту Авдотьей, – Жизель покачала головой. – Давай, я у тебя поночую.

Виви кивнула.

Подруги поднялись на третий этаж.

Вот тут и случилось!

Стало ясно, Виви не шутит, не сочиняет и вообще здоровее всех здоровых.

– Что эта супница делает у тебя под кроватью? – вечером Цветочек ползала по полу, разыскивая кольцо.

– Не знаю, – писательница вздрогнула, – это не супница, скорее чашка. Одна ручка? Цветочек, это не моё. Ночной горшок! – Виви прикрыла рот ладошкой, – Дуня…

Ночную вазу в розочках извлекли на свет из-под кровати и стали разглядывать. Предмет довольно-таки тяжелый, на днище потертый штамп – "Cloo Paris".

– Ого! – воскликнула Жизель, – Клоо. Клозет по-нашему. Может, у тебя в стенах и клады есть?

Цветочек пыталась шутить, смешно не было никому. Совсем не смешно. И в этой квартире с куском телятины и ночной вазой,им предстояло провести ночь.

– Завтра поедем к Анюте, – Жизель умная и находчивая.

– Точно, – кивнула Виви.

Забегая вперёд. Ни Анюта, ни её бывший мужничего подобного не видели и не слышали. Квартиру купили два года назад. Ремонт сделать не успели, у Павла Павловича случилась новая любовь. Никакие Филиппы Бриллиантовы, братья Модесты и прочие Дуни к ним, в квартиру на Пушкинской, не являлись. Горшкипод кроватью никто не оставлял, телятину с заячьими ушками не подносил. Диагноз напрашивался, стучался в двери. Если бы не архив. И не ночная ваза. Жизель свезла горшок к антиквару, антиквар высоко оценил и дажепредложил выкупить. Начало девятнадцатого века, констатировал старый еврей. Антиквар положил глаз на Жизель Львовну. Цветочек быстро поставила на место, махнула ручкой с кольцом, а это можете выкупить? Кольцо стоило так много, как много на небе звёзд.Их вообще не сосчитать. Согласно правилу Тавернье, если продатьего за пол стоимости, то можно безбедно жить на юге Франции несколько лет. Заговорились…

Правда, бывший хозяин Пушкинской, Павел Павлович и бывший муж Анюты, припомнил: однажды Розаночевала (совершенно случайно) у него в квартире. Опоздала на электричку до Семикаракор.

– Это что где-то в Африке? – съязвила Жизель.

– Ночью Роза закричала, – Павел Павлович не обратил внимания, обладал королевским терпением. Связи с людьми из Арабских Эмиратов что-то да значат. – Я вскочил. Роза утверждала – в ванной мужчина, я подумал, Роза сошла с ума.

Пал Палыч больше ничего не знал, переехал в новую квартиру. На Пушкинской улице добра хватает, домов много.Тайный романтик читал книги Виви. Познакомились совершенно случайно, в Баку. Павел Павлович летал за туфлями и рубашками, таких в Ростове-на-Дону нет.А нефть вещь серьезная. Виви в Баку, в Центральном книжном магазине, презентовала свою книгу. Подписала и Пал Палычу. Писательницу В. Фиалковскую нефтяник пригласилв ресторан, всегда мечтал быть меценатом. Хоть для кого-нибудь. А тут любимая писательница Фиалковская, да, ещё вего любимом Баку. Поэтому он факты не скрыл, рассказал о Розе. Бывшая жена Анютажила на окраине города, на семи ветрах.Алименты? Официальные доходы Павла Павловича– ноль. Зарплата в конверте. Ну, где та Анюта, а где те конверты? Быть меценатом для бывшей жены не романтично.

Глава 4

Ночь прошла без приключений.Наступило утро, зимнее российское утро от ночи особо не отличается. Виви поставила тесто, круассаны по двести пятьдесят рублей, это слишком! В доме запахло булочками и счастливой жизнью. Снега нападало, крупные хлопья скользили по стеклу, плавно укладывались, создавая на подоконнике причудливые горки. Жизненная красота завораживала, Виви задержалась у окна и вздохнула.

– Старый дом, сколько тайн…

Почемуони, тайны, начали открываться именно ей? Виви прикрыла дверь на кухню. Пусть Цветочек поспит.