Колыбельная горы Хого

– Чепуха! – фыркнула Кёко, опрокинула ещё кружку саке и обвела собравшихся пальцем. – Каждый за этим столом обязан тебе жизнью. Ну, кроме этих двух. – Она мотнула головой в сторону Хидэо и Ханзо. – И Макото не исключение. Если бы не ты, его бы забили до смерти собственные сородичи. – Она прыснула, прикрывая рот снова полной до краёв кружкой. – А теперь он просто ревнует, что больше не твой любимчик. Ничего, перебесится и успокоится. А у нас к тебе никаких обид.

Шин кивнул:

– Мы идём рука об руку, а не слепо следуем за тобой. Каждый из нас выбрал этот путь.

Райдэн улыбнулся и склонил голову:

– Спасибо вам. Но, думаю, с Макото я всё же поговорю.

Кёко в ответ только издала протяжное «э-э» и подняла свою чашку над головой, призывая остальных присоединиться. А Мико наблюдала за Райдэном, в котором снова увидела нечто необъяснимое, что прежде разглядеть не могла, но что заставляло её теперь, как и остальных, всем сердцем тянуться к нему.

С уходом Макото все как будто расслабились и выдохнули, комната стала просторней, быстро наполнилась шутками и смехом, а очаг засветил ярче, щедро делясь теплом. Спустя пару бутылок саке, Кёко подбила всех играть в торянсэ [20]. Оказалось, что все собравшиеся – ёкаи, люди и даже демон – с детства знали эту игру. Хидэо вызвался петь песенку – он единственный помнил весь текст, – под которую «путники» должны были идти через «ворота» – двух игроков, взявшихся за руки и образующих подобие арки. Когда песенка заканчивалась – «ворота» опускались и ловили не успевшего проскочить «путника», и тот должен был стать теперь «новой створкой ворот».

Кёко вытянула Мико вперёд, и они, смеясь сплели пальцы и подняли руки над головой. Шин встал за спиной Райдэна и положил руки ему на плечи. За Шином встал Хидэо.

– Втроём неинтересно! Вставайте все! Ханзо-о-о! – заканючила Кёко, притопывая ногами. – Ну-ка тоже встава-ай!

Шинокаге не двинулся с места.

– Ханзо, – позвал Хидэо. – Приказываю тебе играть с нами.

Мико не успела и глазом моргнуть, как Ханзо уже стоял за спиной своего повелителя, правда, из-за его оскаленной маски выглядело это скорее угрожающе, чем весело.

– Начали! – скомандовала Кёко.

Хидэо запел, остальные подхватили, как умели, и цепочка «путников» по кругу побежала сквозь «ворота».

Проходите, проходите!
Куда тропка пролегает —
Мне скажите!
К храму Сторожа Небес.
Вы простите!
Разрешите мне пройти!
Погодите!
Вы зачем спешите в храм?
Купить дочке талисман —
Ей сегодня семь годков.
Торопитесь, чтобы в ночь
Не ждала вас долго дочь!
Проходите! 

[21]

Как только песенка завершилась, Мико с Кёко опустили руки и поймали Хидэо.

– Поцелу-уй! – крикнула Кёко. А Мико и Хидэо опешили – такого в правилах не было. – Целуй его, Мико! Целуй!

Саке сделало своё дело, и Мико, отбросив смущение, одновременно с Кёко поцеловала хохочущего Хидэо в щёку. Она отпустила руки Хидэо, позволив ему водить дальше вместе с Кёко, и встала за спиной Ханзо. Чтобы дотянуться до его плеч, ей пришлось привстать на цыпочки. Запели снова, на этот раз текст уже вспомнили все и пели нестройным хором.

Поймали Шина. И он тоже не ушёл без громких поцелуев. Кёко встала позади Мико, и игра продолжилась. Попался Райдэн, а потом – Ханзо. И к концу очередной песни Мико оказалась заперта между ними.

– Поцелу-уй! – захихикала Кёко.

Ханзо покосился на Хидэо, тот одобрительно кивнул. Или это был очередной приказ? Шинокаге наклонился.

– Стой! – весело запротестовала Мико, выставляя перед собой руки. – Ты что, в этой жуткой маске собрался меня целовать?

– Сними маску, Ханзо! – нараспев произнесла Кёко, а Хидэо подхватил:

– Снимай!

Ханзо замешкался, снова посмотрел на принца, но всё же потянулся к маске, а Мико замерла, не зная, чего ждать, воображая, что увидит под осколком такой же устрашающий оскал.

– Ва-а, – протянула она одновременно с Кёко и Шином, когда Ханзо убрал маску от лица.

Устрашающего оскала не оказалось. Обычное, красивое, человеческое лицо, с острым подбородком и чувственным изгибом губ. Если бы не рожки на лбу, Мико и не подумала бы, что перед ней опасный демон. Ханзо быстро коснулся губами щеки Мико – именно коснулся, поцелуем это было не назвать – вернул маску на место, снова сделавшись жутким.

Мико резко обернулась к Райдэну:

– Ты виде?..

Остаток фразы с её губ украли губы Райдэна, и у Мико задрожали ноги и запрыгало сердце. Она отпрянула от Райдэна, будто ошпаренная, и смущённо засмеялась, пряча глаза. Райдэн же расплылся в довольной улыбке, хитро щурясь. Кёко завизжала от восторга.

– Настоящий поцелуй! У нас есть победитель!

– Это не та игра, – хохотал Хидэо, обнимая её и успокаивая.